Россия выходит в мировой океан. Страшный сон королевы Виктории
Шрифт:
К полудню все счеты с берегом были закончены, ревизор возвратился с последней шлюпкой, и крейсер, провожаемый общим пожеланием успехов и счастья, оставил гостеприимный голландский порт и направился к северу.
На следующий день с «Русской Надежды» слева от борта был замечен дым. Дали полный ход и легли по направлению к неизвестному судну. Через час оно было остановлено, осмотрено, но оказалось нейтральным. Это был французский пароход, шедший с грузом в Батавию. Капитан его, между прочим, высказал очень большое неудовольствие против англичан за то, что они захватили Суэцкий канал в исключительное свое пользование, проводят массу своих судов из Средиземного моря и по неделям задерживают остальные нейтральные пароходы в Сайде и
Расставшись с французом, крейсер пошел снова 8-узловым ходом на северо-северо-запад. Угля оставалось уже немного, и все с величайшим любопытством ждали, как выйдет капитан из настоящего затруднения. Но ждать пришлось недолго. На третий же день крейсер вошел в пролив между Пуло-Беби и Топак, где, к величайшему изумлению всех, стоял «Сынок», получивший, как оказалось, приказание явиться сюда еще при уходе с Радамского архипелага.
Приняв полный запас угля, получив почту и депеши от адмирала и отдав приказание «Сынку» идти с донесением в Тихий океан на соединение с адмиралом, капитан крейсера снялся с якоря и пошел на северо-запад. Имея по 200 миль суточного плавания и уклоняясь от прямого курса только для того, чтобы осмотреть или захватить показавшееся судно, на двенадцатый день плавания крейсер пришел к берегам Аравии на вид мыса Фартак.
В тот же день, собрав у себя в каюте офицеров, капитан изложил им свой план нападения на английскую транспортную эскадру, которую надеялся подкараулить и встретить на пути из Адена в Карачи. В возможности этого, по словам капитана, его убедили как газетные известия, так и рассказы всех шкиперов нейтральных пароходов.
В тот же день все миноноски были спущены на воду, вооружены и распределены между офицерами. Минные катера с крейсера — № 1 под командой лейтенанта Быкова и № 2 под командой лейтенанта Михайлова — должны были напасть и подвести каждый свои мины отдельно, выбрав жертвы из судов арьергарда неприятельского отряда. Оба катера с «Мура» под командой мичмана Федорова и лейтенанта Рыкина должны были действовать соединенно, напав на какое-нибудь судно в центре. А крейсер предоставил себе право выбрать противника из числа главных судов и должен был первым пустить свою мину и открыть огонь, чтобы привлечь на себя силы и внимание конвоя.
Сборным пунктом после атаки назначалось пространство между мысами Фартак и Шарвеин, а сами атаки предполагалось проводить по возможности в ночное время.
Два дня подряд перед заходом солнца крейсер «Русская Надежда» с катерами на буксире оставлял свой наблюдательный пункт у мыса Фартак, выходил на почтовый тракт и держался на нем до утра. Днем ничего не видели, ночью никто не встречался. Но третий день был счастливее, так как около полудня остановили и осмотрели замеченный пароход, оказавшийся германским. Он шел с различными грузами в Маскат. Шкипер его сообщил, между прочим, что одновременно с ним из Адена вышла английская эскадра в 12 военных транспортов с кавалерией и артиллерийскими запасами, эскадра шла под конвоем «Монарха», «Султана» и «Ириса». [139]
139
О броненосце «Монарх» и корвете «Ирис» подробно рассказано в главе 7 «Блеск и нищета» флота Ее Величества. Казематный броненосец «Султан» построен в 1868–1871 гг. Водоизмещение 9290 т. Мощность машин 7720 инд. л. с., скорость 14 уз. Площадь парусов 3168 кв.м. Вооружение: 8 254-мм и 4 229-мм дульнозарядных нарезных пушек.
Получив эти сведения, капитан решился оставить немедленно Фартак, идти навстречу эскадре и напасть на нее даже среди дня, если бы обстоятельства того потребовали.
День, впрочем, прошел спокойно, и только перед спуском флага был снова осмотрен встречный пароход. Это было большое судно «City of Birmingham», застрахованное английским правительством
Для чего неприятель вез такое количество миноносок в Персидский залив, где царило полнейшее спокойствие? На этот вопрос никто из служащих на пароходе не дал никаких объяснений. Догадываться же, что миноноски не назначались в подарок его величеству шаху, можно было потому, что в числе судовых карт нашлись очень подробные карты реки Тигра с притоками и Каспийского моря, а сами миноноски были очень легкие и удобны для перевозки вьюком.
— Неужели они предназначались в Каспийское море? — спрашивали одни.
— А почему бы и нет? Представьте себе, что могли бы наделать они там, и что бы мы им противопоставили на первое время! При этом вспомните, что мы сами перетащили миноноски из Кронштадта на Дунай, а из Аржантеля целых пять пароходов в Рени, через Австрию.
Этот интересный вопрос, может быть к нашему счастью, за преждевременным утоплением «City of Birmingham» с его грузом так и остался неразрешенным — до поры, до времени. Покончив с призом, крейсер, не открывая ни одного огня, встретил третью ночь в точке 15,5° с. ш. и 52° в. д. Для сохранения своего места давался по временам ход, хотя все было готово для того, чтобы дать полный ход и пуститься в погоню. Во втором часу ночи наконец заметили с крейсера приближающиеся с запада огни. Чем ближе становились эти огни, тем больше у капитана становилось уверенности, что он видит перед собой эскадру, о которой сообщил ему германский пароход.
Не прибавляя хода, крейсер тотчас же поворотил на 16 румбов и лег курсом, одинаковым с эскадрой, чтобы пропустить ее мимо себя и при этом осмотреть ее строй и состав. Все, что возможно было рассмотреть с расстояния двух кабельтовых, на котором держался крейсер, чтобы оставаться незаметным от проходящих судов, заключалось в том, что они шли в две растянутые колонны, в количестве 14 вымпелов. Впрочем, опытный глаз капитана, несмотря на темноту ночи, отличил по расположению огней и громадности всей фигуры головное судно правой колонны и признал его за броненосец.
Продолжая держаться тем же ходом и на том же расстоянии, капитан заметил еще одно судно, шедшее на траверзе той же правой колонны на довольно большом расстоянии, так сказать, только на виду огней и сигналов остальных судов. Без всяких колебаний капитан признал в нем посыльное или флагманское судно этой эскадры.
Осмотревшись, капитан отдал окончательные приказания миноноскам напасть по первому выстрелу с крейсера, согласно прежней диспозиции, на суда ближайшей колонны, то есть левой, и, напомнив место рандеву, приказал отваливать. Сам же крейсер, уклонившись влево и увеличив расстояние от эскадры, полным ходом обогнал ее, поворотил у нее под носом опять на 16 румбов вправо и направился своим форштевнем на «Монарха», так как этот броненосный фрегат действительно был передовым правой колонны.
Баковый часовой фрегата заметил крейсер впереди и моментально дал знать об этом вахтенному начальнику. Но за то время небольшое расстояние, разделявшее два судна, было уже пройдено, и борт «Монарха» оказался менее чем в полукабельтовых (90 метров) от крейсера. В ту же минуту две правые мины были пущены, и сделан залп из шести орудий с той же стороны.
Оглушительный, страшный шум двух взрывов и залпа орудий в первый момент обезумил и остановил эскадру. Все суда вышли из строя и перемешались. Вслед за тем замелькали электрические огни с разных сторон, отыскивая врага, ослепляя и вместе с тем сбивая друг друга.