Мы собирали книги для Донецка,Лаская каждую, прекрасную, в руке,Чтоб в бедное обугленное детствоПослать любовь на русском языке.Чтоб свет и силу передать в наследствоТуда, где горбятся от горя и нужды.Мы книги собирали для Донецка.Цветные, милые, летите, вы нужны!
Новый год в храме
Ночь новогоднего бедлама.Сверкает бешено салют.А я вхожу под своды храма,когда часы двенадцать бьют.Здесь средоточится нетленноеи у всего иной отсчёт.Храм, как корабль, сквозь Вселеннуюв морозном мареве плывёт.Снаружи грохот, улюлюканье,звенит весёлая ругня.Всё это действо многорукоедавно не трогает меня.Всё
это действо многоликое —лишь звон пустой. Не для души.Ведь всё поистине великоевсегда рождается в тиши.Церковных огоньков мерцание,ветхозаветные слова…Ещё немного ожидания,и снидет чудо Рождества!
«Знал солдат войну не понаслышке…»
Знал солдат войну не понаслышке,Крепко знал. Теперь всё позади —Ближний бой, неистовая вспышкаИ отверстье жгучее в груди.В госпитале. Так и не очнулся.Врач не чудотворец, явь не сон.Лишь едва заметно улыбнулсяИ ушёл в небесный батальон.И, наверно, сам себе неведом,Цел и неизбывных полон сил,Встал он в батальоне рядом с дедом,Что фашиста бил, но не добил.Сколько их… Навеки молодые…С фотографий в форме строевойМолча смотрят наши неземные,Нас, земных, прикрывшие собой.Он стоит – бессменный и суровый,Он собрал героев всех времён,Крепь державы оплативший кровьюДоблестный небесный батальон.Вновь разлом. Оплакиваем павших,Поминая их по всей стране,Жизнь свою безвременно отдавшихНа братоубийственной войне.Все, кто тянет будни боевыеПод прицельным вражеским огнём,Возвращайтесь целые, живые,С радостью Победы! Мы вас ждём!
Причастие
1.
О, как готовилась душаСтоять у края,И близкой вечностью дышать,И, замирая,Превозмогать дремучий страхЕё объятий…Я прощена. А на губах —Вкус благодати.
2.
Замирает душа. Предстою.Я уже у вечности на краю!Утекают песчинки минут.Чаша горняя – милость иль суд?Отчий свет или зрак огня?Смотрит пристально вечность в меня.А крылатые зовут голоса —Слёзы застилают глаза.И летает душа высоко —И немыслимо, и легко!
«Нам привычно не знать покоя…»
Нам привычно не знать покоя.Мчит трамвай. Календарь торопит.Тает снег, унося былое.Листопад по дорожкам бродит.Ловим новости, в буднях зябнем,По несбыточному тоскуя.Но приходит любовь внезапно,Сердце дрогнувшее чаруя!А любовь возьмёт за живое,Всё запутает и смешает.Вот случайно столкнулись двоеИ ещё ни о чём не знают.А любовь, как большая птица,Их накроет крылом, воркуя.Нежной тайной сияют лица,Всех своей красотой волнуя.Время всё по местам расставит:И восторгам быть, и печали.Отпускает горькая памятьТех, кто в дальние отбыл дали.Что начертано – то случится.Время длится, беду врачуя.Вот в ночи человек родится —Продолжается жизнь, ликуя!В повседневное смотрит вечность.Каждый колос недаром зреет.Есть такое понятье – верность —Средь людей. Кто её лелеет —Не предаст в земной круговертиИ стихию пройдёт любую.Просто верность сильнее смерти.Торжествует жизнь! Аллилуйя!
«Опять метель в окне гудит. А с высоты любовь глядит…»
Опять метель в окне гудит. А с высоты любовь глядит глазами синими.Как не спугнуть счастливый час, когда она ласкает нас руками сильными…Хочу волненье это длить и мимолётно ощутить твоё дыхание.В горячем мареве любви губами нежными лови миг узнавания…Но скоро вздрогнет городок. Прощальный вырвется гудок, пронзив окрестности.Состав умчится на войну. И долго будем мы в плену у неизвестности…И неотлучно буду я с тобой на линии огня сквозь расстояния.Одним желанием дышу – хорошей весточки прошу как подаяния…А я тяну армейский быт. Вопросом «быть или не быть» себя не мучаю.В слепом безумии огня осколок выхватит меня звездой падучею…Окоп снарядами прошит. И жизнь на ниточке висит над грозной бездною.Всё иллюзорно, как во сне. Уже разъяты в вышине миры небесные…И затихает сердца стук… Но где-то всколыхнётся звук
родного имени,И ты придёшь в себя. Живой! Ведь тихий ангел над тобой с глазами синими!А дальше – буден толчея. Стенные ходики стучат. Зал ожидания.Нещадно долгий перелёт. И самолёт тебя вернёт без опоздания…Опять метель гудит в окне. И слово «мама» на стене большими буквами.И чайник греется, пыхтя. И синеглазое дитя играет с куклами.Но мне опять пора туда, где не окончена беда, где путь непройденный.Посадим сад, построим дом. Но только это всё потом. Сначала – Родина!
Анна Зорина
Анна Владимировна Зорина родилась в 1983 году. Родилась и выросла в городе Петропавловске на севере Казахстана.
Занималась в Мастерской «О поэтах и стихах» Катерины Скабардиной. Принимала участие в различных литературных конкурсах, фестивалях и семинарах, в том числе во Всероссийском совещании молодых литераторов в Химках (2021, 2022) и в фестивале памяти В. С. Высоцкого «Я только малость объясню в стихе» (2023).
Публиковалась в журналах «Наш современник», «Огни Кузбасса», «Александр», «Бельские просторы», альманахах «Веретено», «Образ» и других.
Посещает творческую мастерскую «Лифт» от Совета молодых литераторов Новосибирска.
Живёт в Новосибирске. Пишет стихи и прозу.
Бременские музыканты
Ты можешь мне верить, а можешь совсем не верить,Но если есть время, то всё же, прошу, останься.По тёмному мху бредут через осень звери,Идут и поют тихонечко в ритме вальса.А в городе дождь, а в городе стынь и слякотьСтекает по небу и бьeтся о подоконник.И хочется спать, и хочется лечь и плакатьО том, что нет сил ни жить, ни творить, ни помнить,Что солнце вернётся, весною, по крайней мере,Не будет печали, а станет легко, как прежде.Сквозь сумрачный лес бредут по дороге звериИ где-то в горячем сердце несут надежду.Обветренный мир опять обернула темень,Но если совсем ни зги – запевайте, братцы!А кот и петух бредут по дороге в Бремен,И пёс, и осёл идут по дороге в Бремен.А значит, и нам, приятель, нельзя сдаваться!
Девочка со спичками
Девочка помнит: измаялось в парке лето,Кружат в карусели пони,Жёлтое платье, что было на ней надето.А маму уже не помнит.Детская вера рассыпалась на осколки:Отец, алкоголь и драки.Добрым живётся мучительно и не долго —Ей нравится ник Табаки.Чай из пакета «какая-то там принцесса»,Но это уже не важно.В урну газету – давно не заботит пресса:Бессмысленный хлам бумажный.Девочка знает, её хорошо учили.Хвалили, увы, не часто.В старой джинсовке лежит шоколадка с чили —Горчащий кусочек счастья.Долгие сборы – плохая в пути привычка.Горит под ногами клевер.Девочка молча прикуривает от спички.Дорога ведёт на север.
«Месяц тоненький вьётся песней…»
Месяц тоненький вьётся песней,Затмевая печаль людскую.Нет мотива того известней —Это Зверь по тебе тоскует.Заколочены в душу двериОт беспечных пустых прохожих.Ты один понимаешь Зверя.Он тебя понимает тоже.Со свободой на «ты», как ветер.Там ночлег, где застанет вечер.Оставайся душою светелДо единственной вашей встречи.Не большая, видать, потеряТо, что было всего дороже.Ты один не боишься Зверя.Он тебя не боится тоже.Вы однажды столкнётесь взглядом —Кровь напалмом вскипит по венам.Вдруг захочешь всегда быть рядомИ узнаешь его мгновенно.В полушаге замрёшь, не веря:Вы до боли внутри похожи.Ты один не покинешь Зверя.Он тебя не покинет тоже.
Нелетописное
Я сложил бы тебя из косых очертаний дождя,Из щенячьего визга, из грязи и алого канта.Ты опять обернёшься, меня за собой уводя в тихий утренний сон,Нерождённый, как сын некроманта.Я сводил непростые знакомства с тюрьмой и сумой:То пытался бежать, то пытал без особых прелюдий.Ты приснился однажды, подкинутый смертью самой,Невозможный. Непрошеный. Мой. Ни себе и ни людям.Хорошо, что сижу, а не то б непременно упал.Я осколками жизни запястья свои полосуюИ твержу твоё имя, мой сын, именованный всуе.– Нечестивец, безбожник! – лопочет смурная толпа.Ты невольно прищуришься, взглядом тяжёлым сверля,Отразишься спонтанными мыслями в битой посуде.А меня, как положено, примет сырая земля,И она, ничего не простив, никогда не осудит.Я на множество мерзостей душу свою разменял,В неизбежном посмертии участь моя – колдовская.Но ни свет, ни погибель не могут решать за меня,И я имя твоё, как дыхание, с губ отпускаю.