Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы

Жаворонков Александр Васильевич

Есть еще один нюанс. Несмотря на явно волновой характер перехода людей с одного уровня активности на другой независимо от подсистем форм жизни и на симметричный характер изменений в ряде случаев, пока рано говорить о математическом структурировании характеристик процесса. Дело в том, что аналогичные понятия длины волны, периода, частоты и скорости волны, которые применяются в физике, здесь неприменимы. Во-первых, мы не знаем метрик кривизны социального пространства, во-вторых, величины его размерности, а отсюда мы не можем вывести категорию расстояния в качестве точной величины измерения скорости и амплитуды колебаний. Нам нужно построить социологическими методами физическую картину состояния социума как массы актов обмена, реализующегося одновременно в вещном и квазипредметном пространстве. Последнее и есть пространство социума – пространство смыслов, ведущее в пространство обмена активностью.

Независимо

от этих оговорок мы можем твердо констатировать, что проведенный анализ не даст нам совершить ошибок при интерпретации данных, собранных для анализа динамики социальных изменений в нашем обществе. Мы теперь, как никогда до этого, знаем относительность статистических картин, получаемых в том или ином случае. Теперь за любой картиной для нас зримо стоит факт того, что мы видим лишь подвижный участок социального поля обмена, наблюдаемый в определенных срезах и мгновениях через систему того категориального аппарата, которым мы пользуемся.

Основными стимулами развертки и движения импульсов человеческой активности в этой волне выступает, как мы увидели, продолжение рода и уровень материального благосостояния. Баланс или дисбаланс обмена между этими двумя подсистемами может служить мерилом социальной зрелости общества и его системы самоуправления с точки зрения развитости институтов прямой и обратной связи в балансировке обмена деятельностями. Посмотрим теперь с этих точек зрения на наше общество в его конкретных ипостасях за сорок последних лет.

Глава 3

Динамика социальных изменений

Общая картина разрушений социальной структуры в 90-е гг.

Линейная картина изменений на возрастной шкале

Представляя информационную базу решения задачи динамики социальных изменений, мы привели кумуляты активности в лонгитюдном исследовании 1980 – 1985 гг. и во Всесоюзных исследованиях 1981 и 1991 гг. относительно максимума эмпирически зафиксированных форм активности (рис. 2 – 1). Кривые принципиально тождественны. На рис. 2 – 10 зафиксировано также принципиальное сходство полигонов активности за 1980 – 1985 гг. по Москве и 1981 г. по СССР уже на возрастной шкале. Предметная форма, в которую отливается общественная активность в процессе обмена, если эта форма фиксируется одномоментно, отличается подобием в разных замерах. Темпы насыщения предметной структуры активностью субъекта обмена в этой структуре относительно некоторых пределов также принципиально одинаковы и описываются одними уравнениями. Однако в дальнейшем мы увидели, что уже за 5 лет практически все субъекты социальной активности меняют свое местоположение в пространственно-временной фигуре социума, измеренной количественными параметрами. Это происходит в обществе со стабильной институциональной структурой, плавно меняющем формы в процессе самовоспроизводства и находящемся в стационарно-динамическом равновесии. Рассмотреть подвижность структур масс деятельности здесь можно только на логнитюдном или панельном исследовании. Но в момент социальной катастрофы при замере в точке бифуркации можно увидеть «размеры» поля взрыва институциональной структуры и на независимых репрезентативных исследованиях, проведенных тождественным инструментарием. На рис. 3.1 как раз и представлен график среднего количества форм социальной деятельности из выбранных 97 форм на погодовой шкале возраста в 58 лет: от 18 до 75 лет в1981и1991гг.

Среди общих главных выводов укажем следующие. За 10 лет резко изменяется поколенческая активность (использование существующих форм общественной жизни уменьшается у молодежи и растет у старшего поколения). Включенность в социальную структуру выравнивается, теряет дифференциацию по возрасту за счет ухода из нее широких слоев. Убирая запятую в колонке «средняя» мы получаем общую массу форм общественной жизни в расчете на каждые 100 человек в каждом массиве и замере. При общем ничтожно малом уменьшении массы социально данных форм обмена на 3,5 % (в возрасте от 18 до 75 лет на 5,2 %), а также среднего числа форм социальной жизни, падают стандартное отклонение и вариация признака «активность» и энтропия (в распределении людей как по числу форм жизни, так и по возрастным группам, причем по последним в значительно меньшей степени). В большей степени падают значения медианы и моды [67] , а также энтропии в распределении общей массы форм активности по числу форм жизни и в меньшей степени

по распределению этих же форм по возрастным группам. Система стягивается в более остроконечный конус, одновременно распыляясь по периферии. Кроме того, энтропия распределения активности по возрастным группам говорит о более ровной заполняемости возрастных ячеек общества по сравнению с ячейками институциональной активности по числу форм жизни. Возрастная пирамида тут превращается из «елочки» в «столб» [68] .

67

При рассмотрении распределений в границах групп выделенного возрастного диапазона вместо моды приведена групповая медиана.

68

Это очень хорошо и в целом видно на последних статданных. См.: Российский статистический ежегодник 2003. – М., 2003. – С. 93 – 94. Энтропия возрастных групп с пятилетним интервалом неуклонно растет и достигает к 1990 г. значения 0,988 (основание – данные сб. Народное хозяйство СССР в 1990 г. – М., 1991. – С. 74). Сам процесс «столбования» населения напоминает динамику изменения возрастной структуры населения Ирландии в XIX в. в период ее окончательной зверской колонизации Британией (расчет – данные книги Д. И. Менделеева «Заветные мысли». – М., 1995. – С. 73). По мере того, как англичане «столбовали» ирландское общество, показатель энтропии по 15 возрастным группам в Ирландии рос с 1851 по 1901 гг. 0,936 – 0,957 – 0,959 – 0,966 соответственно концу каждого десятилетия. Но до нас англичанам далеко. С 1959 г. через 1970 г. мы шагнули от 0,968 через 0,978 в 1970 и 0,988 в 1990 г. к 0,989 в 2003 г.

Значение энтропии заполняемости возрастных ячеек формами активности при резкой дифференциации возрастных групп по среднему числу освоенных форм социальной жизни (кривые графика), более плотное распределение по количеству форм активности (последняя колонка таблицы) говорит скорее всего о нахождении всей массы поведения в стационарном равновесии процесса обмена свойствами, который носит стохастической характер.

Рассмотрим теперь полученный график, нормализовав каждую из кривых по линии равновесия, которая для каждой кривой различна. Для лучшего понимания того, что произошло в 1991 г., и более реалистичной оценки картин точки разлома, в котором сразу социально «погибают» три поколения (младшее, отвергающее институциональную структуру, старшее, уходящее физически и уносящее эту структуру на себе, и среднее, которому предстоит уход из дестабилизированной структуры), рассмотрим два графика детально.

Теперь каждая из линий рис. 3.1 представлена не только отдельной и аппроксимированной программой TableCurve2D (полином Чебышева с приближением r²₁₉₈₁ = 0,9899, а r²₁₉₉₁ = 0,9461), но и нормализованной относительно отклонения средней активности у каждой возрастной группы (58 групп от 18 до 75 лет) от точки равновесия, выраженной средней в каждом из массивов 1981 и 91 гг. в целом. Из картины следует:

1) максимальное значение активности в 1981 г. приходится на возраст в 34 года, а минимальное на группу 74-летних. В 1991 г. минимальная активность также приходится на группу 74-летних, а вот максимальное значение сдвигается на возрастной шкале к 42 годам;

2) среднее значение социальной активности у 18-летних в 1981 г. – 20,2, ау75-летних – 10,7 институциональных форм жизни. А вот в 1991 г. аналогичные значения у этих же возрастов составляют 21,7 и 20,2 форм. «Всплеск» социальной активности стариков достиг уровня молодых 1981 г.;

3) разность между максимальным и минимальным значением активностей возрастных групп в 1981 г. составляет 14,5 формы жизни против 6,6 в 1991 г., а среднеквадратическое отклонение (по 58 группам) 4,6 против 1,6. Вариация падает из-за исчезновения используемых форм предметной среды;

4) при более плотном распределении наблюдается резкое снижение активности от среднего по всему массиву в группе до 25 – 26 лет, составляющей 16 – 18 % анализируемого ансамбля. Обратные всплески активности наблюдаются в немногочисленных (1 – 2 %) группах старше 56 лет.