Российское общество: потребление, коммуникация и принятие решений. 1967-2004 годы
Шрифт:
2. Время, общественно необходимое для коллективного воспроизводства жизни при данном исторически уровне развития производительных сил, детерминируя формами собственности механику реализации активностей людей в сфере обмена свойствами и способностями, неизбежно – в силу более свободного состояния и активности сознания (кристаллизуя и здесь тождественные распределения) – должно задавать некий эксцентриситет культурологических фигур относительно пространственно-временных разверток вещного мира в обмене свойств. Как частный случай, это ставит проблему адекватного и неадекватного резонанса мыслительных форм, переживших свое исторически положительное содержание, в истинные и ложные поля смыслов-агентов в эволюции системы. Это проблема «смещения» смысловых полей массового сознания по параметрам различного рода фетишей, харизм, превращенных форм сознания, общественного мнения и т. п.
3. Принципиальное тождество распределений позволяет, построив типологические группировки по соответствующим параметрам (политическая, правовая, общекультурная, рыночная и т. п. информированность), увидеть связи тех или иных форм знания с теми или иными формами активности, по крайней мере наметить подход к положительным ролям и диссонансам полей смыслов в трендах движения поведения социума.
В принципе уже из средних нормированных данных по таблице видно, как зафиксированная в средней 1969 г. информированность относительно различных элементов жизни начинает сдвигаться вправо по оси ординат, проваливаясь по оси абсцисс, начиная с середины 90-х
На рис. 8.3 зафиксировано, что в отличие от политически активного и информированного в 1990/91 гг. населения СССР в Питере перед выборами резко сужена общественно-политическая информированность, где лишь 20 % населения имеет представления только о 50 % количественно-качественных сочетаний социальных проблем в мегаполисе. Я бы не стал называть этот феномен «аутизмом» [196] . Нельзя требовать одинакового распределения относительно функционирующих в обществе смыслов уже хотя бы потому, что распределение относительно числа этих смыслов всегда будет близким к нормальному и люди, выключенные из широкой предметно-смысловой области, также будут всегда. Вопрос в социальных факторах распределения, в их жизненной «цене», в том, какова та или иная «исключаемая из обмена» область: физического выживания, деградации идеологии или поражения генофонда. И уж если здесь что и наблюдается, так же как и в «советское» время, так это колоссальное отчуждение широких слоев населения от провозглашаемой тогда «счастливой», а ныне «демократической» общественной жизни. Мы уже отмечали, что в оценках опрошенных хуже всего дело теперь обстоит с возможностями получения гражданских прав и свобод. И здесь проглядывает та же ситуация: «информируй – не информируй», а люди увидят реальные дела и сделают оценки отнюдь не по многолетнему масс-медийному «орошению», имеющему весьма туманное сходство с их каждодневным существованием. Сияющие золотом на голубом экране чертоги Кремля, где очередной премьер только что свечу не ставит перед Казанской Божией Матерью за здравие народа, могут вызвать прямо противоположный целям «пиаровской» пропаганды результат. И Казанская, и Владимирская Матери глядят на балаган скорбно. Опрошенные также. Спасские ворота закрыты десятки лет. Какой уж тут аутизм! Кривая политической информированности и оценок работы власти по Москве 2004 г. выглядит похуже, чем питерская, но наша главная задача, во-первых, выявить группы низко, средне, высоко информированных (по СССР применив не тройную, а более подробную градацию из-за позволяющей это величины массива), а во-вторых, прояснить, как эти группы связаны с общественным положением, с различным числом разнообразных признаков людей и событий, с оценками с 1999 по 2004 гг. тех фигур, которые считают, что все всегда делают правильно в интересах всех без исключения и впредь «будут строить то государство, которое им нужно» (никогда не спрашивая об этом остальных людей, да еще при 20 % явке избирателей на выборы) [197] .
196
Грушин Б. А. Четыре жизни России в зеркале опросов общественного мнения. Жизнь 2-я – эпоха Брежнева, часть 1. – М., 2003. – С. 438 (все ссылки на проблему). Я бы отнес это к терминологической проблеме моделей рассмотрения объекта. На то она и статистика, чтобы выделить на наиболее полном предметном ряду «зоны» отчуждения от него, доходящие до вымирания населения при роскоши национального богатства (что ж, тогда и отказ от физического воспроизводства и процесса нормального замещения поколений тоже «социальный аутизм»? И с чьей стороны это «аутизм»: со стороны правительства, которое лезет в постель к мужу и жене, думая оплатить им детей для будущих войн дешевым жильем, или со стороны семейных пар, отказывающихся рожать детей в условиях такого рода социальных отношений).
197
По правде, говорить об «отчуждении» при отсутствии в России гражданского общества, – это заниматься теми же виртуальными игрушками. Сначала надо хоть назвать вещи своими именами: подлинная, а не изображаемая легитимность власти, способ производства, классы, слои, тип общества, характер обмена.
Рис. 8.3.Кумуляты информированности населения Петербурга 1999 г. относительно проблем жизни города и способностей городских властей решать эти проблемы в ближайшие годы [в % суммарного числа опрошенных к максимально зафиксированному числу осознаваемых проблем; max = 31, n = 1600 (массив перевзвешен на генсовокупность по общегородской переписи)]
Общие связи информированности и активности
В августе 1981 г. на двух промышленных предприятиях Узбекской ССР было проведено одно из уникальных исследований взаимосвязи производственной активности и информированности [198] , в результате которого выяснилось, что распределения по числу форм наиболее важных для производственной общности знаний и форм жизни оказались близки к нормальным со скосом влево. Однако оба распределения позволили выделить (по критерию ±1) три группы: низкой, средней, высокой активности, низкой, средней, высокой информированности по формальному признаку «число форм деятельности, число форм знаний» [199] . Рассмотрение отклонений от среднего «числа знаний» в каждой из групп по активности и, наоборот, «среднего числа форм производственной активности» в каждой из групп по степени информированности дало результат, который отражен в табл. 8.2.
198
Автор программы и методики исследования Н. С. Мансуров. Надо особо подчеркнуть его роль в построении эффективного показателя информированности (см. Приложение 1, описание массивов №№ 105,106). Полевые работы были проведены тогда в Ташкенте аспирантом ИС АН СССР А. К. Кахаровым. Обработкой информации занимался автор книги. В целях типологизации массива опрошенных на группы, во-первых, по степени производственной активности, а во-вторых, по степени информированности было использовано в общей сложности 25 вопросов документа. Они позволили выявить 15 форм производственной активности (факт подачи
199
Взаимосвязь групп, полученных на основе этих распределений, см. в табл. 1.16.}
Очевидно, что группы с низкой и высокой степенью информированности различаются (дискриминируются) критерием одного среднеквадратического отклонения по показателям производственной активности (серая заливка). Группы с разной степенью производственной активности по аналогичному показателю информированности лишь подтягиваются к порогу различения, но не достигают его (серая заливка). Проще: среди малоинформированных самая высокая степень производственной активности (средняя + 1 отклонение) меньше, чем среди высокоинформированных самая низкая степень этой активности (средняя – 1 отклонение). А вот среди активных производственников встречаются менее информированные люди, а среди работающих «из рук вон плохо» – хорошо информированные. Как среди в целом «бедных» крестьян хватает живущих более зажиточно, чем «бедствующий» слой благополучной в целом интеллигенции.
Этот результат тут же был применен к одному из центральных исследований проекта «Общественное мнение» – «Информированность населения по проблемам городской жизни и отношение к этим проблемам». Кривая распределения по формам знаний из исследования представлена на рис. 8.1. Хотя массив был вдвое больше (982 опрошенных) и представлял не компактную производственную общность, а модель города по случайной выборке на основе списка избирателей, в таблицах «3 x 3» группы с разной степенью информированности по активности не различались. При увеличении же градаций информированности и активности в сферах городской жизни до пяти (критерий ± 2) различия по активности наблюдались уже между весьма малоинформированными и довольно осведомленными слоями населения. Обнаружились и различия между мало– и высокоактивными в городской жизни по информированности, но они были не столь резки. Отчасти это можно объяснить и тем, что ряды информированности и активности в этом исследовании не были взяты с исчерпывающей полнотой (не была взята политическая информированность и активность), и тем, что величина общности «уводила» свою периферию из представленных в исследовании параметров, что само по себе имеет содержательный аспект.
В то же время задача «поимки» дискриминирующих человеческую активность форм сознания (знания, планы, информированность, осознание информационных потребностей, ценности и т. д., и т. п.) на Всесоюзной большой выборке оказалась реализованной в 1991 г. Приведем этот небезынтересный феномен. На сопоставлении матрицы «5 x 5» рассмотрим различия степеней информированности, отраженной на рис. 8.2, и активности использования источников информации об окружающем мире. Общественно-политическая информированность в 1990/91 гг. замерялась на трех вопросах: 1) о проблемах, которые, с точки зрения респондента, важны для страны (23 закрытия), 2) о проблемах, наблюдаемых им в сфере материального производства (22 закрытия), 3) об оценках состояния различных сфер жизни и оценках работы местных органов власти по решению задач в этих же сферах и привлечения к этому решению мнений населения и местных журналистов (серийный вопрос с 35 подвопросами-оценками от «1» до «5»).
Мы далеки здесь от того, чтобы сразу делать вывод о первичности и вторичности тех или иных признаков, «информированности» или «активности по включенности» в институциональную структуру общества, на характер поведения людей и развитие событий. Однако очевидно, что информированность и активность представляют из себя неразложимый социальный «мотивационно-деятельностный» синдром (напомним, как и степень осознания информационных потребностей и активность информационного приема сообщений). Деятельность не может осуществляться без сознания в его определенных массовых оперативных формах, так же как и последние, не могут существовать без социально заданных параметров. Эмпирические данные представляют сознание не только необходимым атрибутивным свойством человеческой деятельности, но и одновременно активным агентом ее дальнейших трендов. И то, что именно в группах с различной степенью социально-политической информированности в самый активный период обсуждения проблем страны идет резкая поляризация источников информации, предметно-институциональной структуры обеспечения коммуникативного обмена, значит, что информированность – сильнейший показатель дифференциации поведения людей. Отнюдь не предметно-институциональная структура «в чистом виде» кристаллизует поля смыслов, которые задают потом типы активности в этой же структуре. В поле знаний вплетены промежуточные формы сознания, квазиобъекты, которые и предопределяют траектории вплетения тех или иных смыслов в поведенческие поля. Здесь имеется в виду, что, во-первых, не всякая информированность дает такие различия в количественных показателях включенности в предметные области, а во-вторых, наблюдается качественный «излишек» мнений в сравнениях прямых и интегрированных оценок одного и того же явления [200] .
200
Это свидетельствует о некоторых концептуальных формах пока не поддающихся исчислению оценок, которые могут быть допущены только в качестве квазиобъектов и требуют применения в больших исследованиях методов экспериментальной психологии, что делает замеры чрезвычайно дорогостоящими.
Прежде чем рассмотреть эти факты, взглянем на устойчивость взаимосвязи информированности и активности в производственной, бытовой и общественно-политической среде в разных общностях на примере тех же трех исследований, усилив узбекское исследование московским 1982 г.
Дополним картину полученных взаимосвязей показателями взаимной сопряженности распределения частот в полученных трех матрицах и перейдем к описанию приведенных таблиц.
Итак, данные свидетельствуют о следующем.
1. Взаимная сопряженность смысловых и поведенческих параметров, присущих с определенной (взятой исследователями по максимуму) полнотой в каждой из трех выбранных общностей, монотонно падает с увеличением масштаба общности (коэффициенты табл. 8.6 при значимости 99,95 %, 4 степени свободы).
2. Значения энтропии в матрицах «3 x 3» (4 степени свободы) по каждой из общностей по заполненным клеткам близки по значению (колонка «Энтропия экспериментальная» табл. 8.6). Резкое сокращение значения общей энтропии в рамках производственной общности является следствием отсутствия частот в «полярных» клетках матрицы на выборке в 993 респондента.