Ростки лжи
Шрифт:
— Я всегда любил искусство, сколько себя помню. Но после смерти наставника церковь не дала мне ничего в этом плане: только мешала и отвлекала.
— Может потому, что ты никогда не просил? — Акрил понимающе улыбнулся. — Конечно, тебе не позволила гордость. Ты так похож на него: Литиус тоже никогда не просил ничьей помощи.
— Учитывая ваше отношение, не могу его винить. — проворчал Инвиктус.
—
— Возможно, я просто устал. Забавная штука жизнь: не уступи я вашим нападкам, был бы мертвецом в Кордигарде.
— А наше королевство осталось бы без иерарха. Да, есть некоторая ирония в том, что решения, кажущиеся неверными, порой приводят к положительным результатам.
Некоторое время два волшебника — старый и молодой, молча сидели на траве, смотря на звёзды.
— В долине сегодня праздник. День тёплого ветра: в это время года с вершин хребта всегда приходят сильные порывы быстрого, но тёплого ветра. Я помню как ребёнком, ещё до того как меня забрали в монастырь, мы любили прыгать с небольших крыш с толстым покрывалом. Потоки ветра подхватывали нас, замедляя падение, а мы воображали, что умеем летать.
— И когда последний раз ты праздновал день тёплого ветра?
— Уже и не помню.
— Пока ещё ни одному мастеру воздуха не поддалась возможность полёта. Разве что замедлить падение...Впрочем, относительно других, некоторые мастера умеют кое-что…
Озорно улыбнувшись, старый мастер внимательно посмотрел на молодого коллегу. Его глаза слегка засветились в ночи, а затем потоки ветра медленно приподняли собеседника с земли, словно мягкая воздушная подушка. Тот лишь рассмеялся.
— Спасибо. Это было приятное чувство.
— Я могу помочь тебе с водой или воздухом. Гелиус поможет с огнём и светом. Эниан — с землёй и жизнью. Клавдий — мастер техник равновесия.
— Но все они захотят, чтобы сначала я унижался, верно? — криво усмехнулся Этериас.
— Не воспринимай это так. Впрочем, даже если ты прав… Ты уже был готов поступиться гордостью, покинув свой пост, и всё ради того, чтобы совершенствовать своё искусство в одиночестве, без помех, верно? Так почему ты не готов сделать это ещё раз?
С
Этериас остался сидеть на том же месте вплоть до рассвета. Вновь и вновь он проверял принцип, что рассказал ему старый советник. Когда первые лучи солнца показались над горизонтом, обочина дороги предстояла собой выжженную, перекопанную и затопленную поляну посреди высокой сорной травы. Однако иерарх по прежнему не чувствовал усталости.
В тот день он долго не мог заснуть, ворочаясь в фургоне, пока караван совершал дневной переход. Он задумывался над тем, почему он вообще здесь. Пожалуй, бывший наставник был единственной причиной, почему Этериас всё ещё состоял в церкви. Гордый и непреклонный верховный иерарх, который никогда и ни у кого не просил помощи, делая всё сам. Он был маяком и примером для молодого мастера, и, наверно, единственной причиной, почему сам Этериас не покинул церковь сразу после его смерти: гордость и ответственность перед почишим наставником не позволяла покинуть столь ответственный пост.
Мастер Литиус всегда учил его с гордо поднятой головой встречать все трудности, что встают на его пути. Учил никогда не отступать и не сдаваться, говоря, что любые преграды рано или поздно рухнут перед тем, кто никогда не сдаётся. Вопрос лишь в том, нужно ли тебе их ломать.
Рано или поздно он и сам превзойдёт всех стариков. С каждым годом он становится сильнее и искуснее, а они доживают свои последние годы. Но что если ему не нужны эти годы? Быть может, стоит срезать путь и обойти стену, что придётся ломать десятилетия? Нужно лишь поступиться гордостью…
Инвиктус так и не пришёл к решению в тот день, до самого вечера ворочаясь в фургоне. Однако следующим утром он решительным шагом направился к мастеру Гелиусу.
— Я могу вам чем-то помочь, ваше святейшество? — в привычной ему ехидно-ироничной манере осведомился повелитель огня.
Этериас глубоко вдохнул воздух, и на миг зажмурился. Это было тяжелее, чем он думал.
— Когда-то вы говорили что плох тот иерарх, что владея огнем, не умеет создавать пламенный луч. Научите меня.
— Значит, вы приказываете мне обучить вас, ваше святейшество? — прищурился лысый старик, погладив подбородок. — Боюсь, не в моих силах научить того, кто не способен освоить столь сло…
Верховный иерарх поднял руку, останавливая его.
<