Ростки лжи
Шрифт:
— Но… Почему? Почему Отец гневается на нас? — Воскликнул один из жрецов, помоложе.
— Я не знаю ответа. — устало вздохнул старик, тряхнув длинными волосами. — Верховные иерархи допускали ошибки. Порою эти ошибки приводят к смерти людей. Об этом не принято говорить, потому что мы стыдимся этого всем сердцем. За то время, что я в церкви, дважды поднимался вопрос о том, чтобы прекратить как минимум часть нашей деятельности, оставив на многие вещи на откуп уже образованным объединениям свободных мастеров из числа тех, кто давно покинул церковь. Некоторым иерархам давно казалось что мы изжили сами себя, что где-то мы допускаем ошибку. Однако раз за разом обсуждение этого сводилось к тому, что мы прибывали на очередной Конклав и говорили себе: если мы делаем что-то неправильно, Отец скажет нам об
— Что же нам теперь делать? — растерянно спросила молодая целительница.
— То же, что и всегда. Помогайте людям, как мы всегда это делали. Мы придумали множество правил, законов, обрядов и традиций. Возможно, они даже стали сковывать нам руки и время оставить их. Кто из вас, тех, кто не учился в монастыре, знает изначальные заветы Отца?
В зале повисла тишина. Покраснели даже некоторые жрецы. Старик лишь тяжело вздохнул.
— Иногда именно эти, изначальные заветы сложно правильно понять. Поэтому мы не рассказываем о них широкой, неподготовленной общественности, дабы не смущать юные умы понапрасну. Можно, одна из многих ошибок… Будьте свободы — говорил Отец. Иногда сложно понять, что есть свобода на самом деле, однако одно я знаю наверняка: это значит делать свой собственный выбор, не оглядываясь ни на кого. Каждый из нас должен жить своей собственной жизнью, и позволять жить таковой другим. Делайте то, что считаете правильным. Будьте мудры — говорил Отец, но порою сложно понять, что есть мудрость, верно? Я думаю, мы должны стремиться к познанию вместо невежества. Иные говорят что мудрость это способность следовать лишь взвешенные, рациональные, опирающиеся на опыт, а не на сиюминутные порывы поступки. Но это лишь одна сторона монеты — пусть я всего лишь один старик, однако за свою жизнь я познал удивительную вещь: порою поступки, совершённые в необдуманном, решительном порыве могут оказаться вернее самого сложного, обдуманного, изысканного плана. Вот вам моя мудрость: слушайте своё сердце и не бойтесь ничего, идя вперёд.
Старик ненадолго замолчал, переводя дух.
— Что насчёт третьего завета, ваше святейшество? — тихо осведомился один из совета семерых.
— Третий и последний завет Отца… Будьте живы — так он говорил. — верховный иерарх ненадолго замолчал. — Любые ценности, любая твоя свобода и мудрость бессмысленны если ты уже мёртв. Нет никакой мудрости и свободы в посмертии, как нет чести и благородства в пепле погибших. Любая легенда о герое не стоит ничего, если некому её услышать. Смерть всегда уродлива, и неважно, во что ты её обернёшь. Поэтому мы должны сражаться за жизнь, как только можем, никогда не сдаваясь в этой борьбе.
С этими словами мастер Фидем, старейший мастер Нелеи и бывший верховный иерарх, тяжело поднялся со стула. Один из рыцарей подскочил, чтобы помочь ему встать, однако тот лишь раздражённо махнул рукой, отказываясь от помощи. Найдя в себе силы выпрямиться, чеканным, твёрдым шагом он направился к выходу из зала. Однако, прежде чем он покинул его, голос герцога остановил его:
— Мессир Фидем. У меня остался лишь один вопрос: есть какое-то дело, поручение, которое, на ваш взгляд, мы должны выполнить после вашей смерти?
Старик остановился и обернулся, слегка задумавшись. Зал затаил дыхание, не перебивая его.
— Есть одна вещь… — подумав, протянул бывший верховный иерарх. — Отец хочет, чтобы все иерархи были мертвы. Однако нынешний верховный иерарх Аурелиона… Он слишком молод. Ещё совсем мальчишка — помню, как его посвящали на прошлом Конклаве. Я боюсь, он может истолковать волю Отца неправильно. Молодым свойственно цепляться за жизнь, это нормально. Но воля создателя должна быть выполнена. Позаботьтесь об этом, если он примет неправильное решение.
—
— Бывают исключения из этого правила. Такие люди среди нас очень редки, но всё же встречаются. Найдите такого, если это будет необходимо.
— Я позабочусь об этом лично. — мрачно кивнул герцог.
Старый воин, много лет бросавший вызов джунглям Нелеи в борьбе за выживание с дикой природой, не бросал слов на ветер. Однако мастер Фидем уже не слышал его, покидая зал. Ему предстоял последний в его жизни, тяжелейший подъём. Несколько раз старик останавливался на лестницах замка, переводя дух, однако, в конце концов, всё же нашёл в себе силы подняться на ту же самую, высочайшую башню. Он достал из складок робы чёрный алмаз, поменьше предыдущего, и прикрыл глаза, фокусируя все силы своей души в финальном порыве. Равнодушный взгляд чужого могущества коснулся его на этот раз всего на мгновение, но этого было достаточно. Кристалл вновь взорвался, но однорукий старик не разжал кулак. Он лишь стоял и смотрел вдаль, пока чёрные полосы, растекаясь по его телу, словно змеи, пожирали его заживо. Ему было больно, однако он не издал ни звука в этот момент, лишь стоял и стоял, до тех самых пор пока все его лицо не почернело окончательно. А мгновением позже от тела некогда великого мастера остался лишь прах.
Глава 4
Какое место будет лучшим для того, чтобы спрятать книгу? На ум приходило множество мест. Однако самым первым из них была библиотека. За месяц безуспешных поисков корабля мы с Улосом успели сделать две копии написанной книги. Нудное, рутинное переписывание… Однако когда на кону стоит твоя душа, мотивацию можно вычерпывать вёдрами.
В Небулосе была публичная библиотека. Построенная ближе к центру города, она здорово выделялась среди пусть и роскошных, но деревянных домов. Она напоминала античный храм: высокие, толстые колонны из серого камня подпирали монументальную каменную крышу. Ганатра не была богатейшим из королевств, и потому каменных зданий даже в столице было не так уж много: башни, принадлежащие ”Цепи воды”, несколько храмов, здание ратуши и особняки аристократов. Впрочем, даже в более богатых королевствах во многих городах весь камень уходил на одни лишь стены.
За обе мои жизни мне ни разу не довелось бывать в публичной библиотеке. Но многим ли людям довелось, если так подумать?
Я всегда уважал силу, что дают знания. Однако редко подобные знания можно найти в открытом доступе, даже зная, куда смотреть.
— Я могу чем-то помочь вам, сэр? — старик-библиотекарь, облачённый в простую мешковатую хламиду, обратился ко мне.
— Пожалуй, да. — задумчиво протянул я. — Скажите мне, какой именно раздел библиотеки пользуется наименьшей популярностью среди посетителей?
Вопрос заставил библиотекаря слегка задуматься. Однако вскоре он пришёл в себя, вынырнув из раздумий:
— Полагаю, это книги по искусству нейтраля, сэр. Для овладения этим ремеслом требуется врождённая предрасположенность, поэтому они не слишком интересный простому люду. А в монастырях библиотеки содержат больше томов по этой теме.
Забавно. Появись такой раздел в любой публичной библиотеке моего прошлого мира, он был бы зачитан до дыр, и это при условии, что книги не вынесут оттуда в первый месяц. Однако жители Тиала не видели в способностях жрецов и мастеров ничего особенного, считая это привычной обыденностью.
— Я почитаю немного в этом разделе. Тихое, спокойное место.
— Как вам будет угодно, сэр.
Странное чувство посещало меня. Проходя вдоль пыльных каменных полок, я видел ряды книг, ни одна из которых не имела записей на корешках. Словно бы каждая таила в себе секрет, который дорого стоил. Но это было обманчивое впечатление.
Все полки, на который стояли книги, были каменными. А ещё они имели задвижки: каждую полку можно было задвинуть толстой каменной щеколдой. Таким образом, оказавшиеся внутри книги должны были быть защищены от пожара или наводнения. Это было надёжно… Но недостаточно надёжно для меня.