Росток
Шрифт:
[3] Барбакарий — так в древнем Риме назывались ремесленные мастерские, которые изготавливали товары для обмена с варварами. Как правило, украшения, но, порой и доспехи с оружием.
[4] Маркус Понтий Леван был наместником в Нижней Мёзии, к которой была приписана Оливия.
[5] Ауксилия — название для любого вспомогательного подразделения. Отличие от легионеров на 167 год заключался в том, что там служили не граждане. Ну и снаряжение им шло обычно попроще.
Часть 2
167, октябрь, 28
— Куда прешь! — рявкнул мужской голос.
И мимо пронесся всадник.
Да так, что Миле пришлось невольно отступить… скорее даже шарахнуться. То ли действительно спешил, то ли решил покрасоваться. Хорошо хоть плеткой не огрел — вон как близко к лицу свистнула.
Чуть позже еще.
И еще.
Над ней откровенно издевались. А данный ей сопровождающий не вмешивался. И только посмеивался. На него-то всадники не пытались наехать.
Каждый шаг давался тяжело. Приходилось крутить головой, опасаясь пакости с любой стороны. Но она все ж таки добралась до центрального шатра, стоящего на небольшом холме.
Ненадолго замялась в нерешительности. Сопровождающий же, излишне грубо отпихнув ее в сторону под смешки несколько человек, стоящих неподалеку, и нырнул внутрь — за полог. Но почти сразу вернулся, да не один, а в сопровождении Арака.
— Ну пошли, — едко оскалившись, произнес этот сборщик дани и щелкнул кинжалом на поясе, заметно обнажив его клинок. Провокационно и излишне агрессивно.
Он всю дорогу себя так вел.
Да и здесь, куда ни плюнь — на нее смотрели как на неполноценного человека. Все. И мужчины, и женщины, и дети. Совсем уж открыто не задирали, но позволяли себе очень многое. Слишком многое.
Мила держалась.
С трудом.
Внутри все трепетало то от страха, то от ярости. Но внешне — холодная отстраненность и даже определенная гордость. Вон — нос задирала, стараясь выглядеть в достаточной степени гордой.
Вот и сейчас — проигнорировав подначку Арака, вошла внутрь.
Спокойно оглядела всех присутствующих и поклонилась Сараку. Она его, конечно, лично не встречала, в отличие от покойного мужа, но определить старшего по занимаемому месту, позе, взгляду и одежде не составило труда.
— Мир и здоровье этому дому. — поклонившись, произнесла она.
— Ты Мила жена Гостяты? — спросил Сарак, проигнорировав ее приветствие.
— Она самая.
— Что с ним случилось?
— Его обвинили в том, что он набег навел. Людей под разорение и рабство подставил. И отправил Боряту искать медведя,
— У тех, кто обвинял его, имелись видаки?
— Нет. Просто обвинили и в круг вызвали. Борята это сделал. Он его и убил, вспоров живот копьем.
— Видишь, брат? Как я и говорил — совсем страх потеряли. — заметил Арак.
— Что это у тебя в руках?
— Дары, которые прислал мой зять — Беромир. — произнесла она и, медленно сделав пару шагов, опустилась на колени, начав извлекать подарки.
— Он прислал мне ножи? Он думает, что у меня нет ножей? Хочет меня оскорбить?
— Эти ножи из ниспосланной ему богом индийской стали. Лучшей в мире. Говорят, что она в торг идет на вес золотом.
— Топор из нее же? — намного более добродушно поинтересовался Сарак.
— Конечно. Мой зять прислал тебе все самое лучшее, что у него есть.
— А это что? В берестяном туеске.
— Сладкий песок. Его ему даровал Хозяин леса.
— Это еще кто такой? Почему я о нем не знаю? Он за промысел дань платит или чем он живет?
— Нет, не платит. И платить не будет. Потому что Хозяин леса — это бог, и зовут его иначе Велесом. Он служит только Перуну — брату своему и грозному небесному судье.
— И как понимать твои слова? — напрягся Сарак. — Что значит бог даровал?
— Так и понимать. Мой зять — великий ведун. Боги благоволят ему, разговаривают с ним, порой даруют что-то вроде железа этого дивного или сахара.
— Они настолько ему благоволят, что он возгордился и стал изготавливать оружие да готовиться к войне?
— Дело не в гордости, а в великой печали. Наши земли терзают набеги. Чаша терпения наших богов оказалась переполнена. Вот они и ниспослали нам подмогу и защиту.
— Ваши земли под рукой нашего господина. — прошипел Сарак с явным раздражением. — Разве он не карает тех, кто приходит к вам в набеги? Какой еще вам надобно защиты?
— Мы хотим, чтобы эти люди умирали не после, а до того, как ограбят и разорят наши поселения, а людей угонят в полон. И мы хотим, чтобы люди, угнанные в полон, возвращались домой, а не оказывались на невольничьих рынках.
— Не многое ли вы хотите?!
— А разве не это обещал нам наш господин?
Сарак нервно дернул щекой.
В принципе здесь находились только верные ему люди. Которые все знали и понимали. Так что вряд ли они побегут доносить. Но сам факт того, что подобные вопросы вообще стали озвучиваться — пугал. Сильно пугал.
С него ведь спросят.
И не потому, что он причинил какие-то значимые неприятности своему господину. Нет. Просто есть масса желающих занять его место. И они охотно воспользуются любым поводом для того, чтобы Сарака потеснить. Много кому хотелось сидеть на сборе дани, приторговывая рабами втихую.