Росток
Шрифт:
Пришлось, правда, завести себе барабанщика. Иначе не удавалось действовать синхронно. С помощью «клубов» Перуна подыскали несколько мальчиков-сирот лет десяти. И выбрали из них одного — достаточно здорового, смелого и с чувством ритма. Ну и выдали ему простенькую колотушку. Параллельно делая барабан… ну такой — небольшой. Чтобы он мог утащить.
Вот под этот барабан и ходили.
Учась попадать шагом в ритм. Что в известной степени и защищало строй от разрывов. Поначалу, правда, и это не спасало, ведь у всех людей свой шаг. Вот шеренга и распадалась. Но мало-помалу ученики привыкали. Кто-то
Рисовали.
Добывали еду с дровами.
Возились с ремесленными задачами.
И тренировались.
Тренировались.
Тренировались.
Без выходных и проходных. Натурально поселившись в «дне сурка», только не таком безнадежном. Однако же местные, не привыкшие к таким нагрузкам психологически, натурально «трещали по швам» и подвывали. Скорее даже поскуливая. Настолько, что решились поднять этот вопрос. Хотя после свадьбы и той клятвы была как шелковые. Молча делая то, что им скажут. Но наболело…
— Куда же мы так спешим? — спросил как-то один из учеников на «перекуре». — Словно за нами кто-то ужасный гонится.
— Мы готовимся к отражению нападения.
— Так набежники никогда перед снегом или в снег не приходили. У нас еще о-го-го сколько времени. Зачем так стараться?
— А если нет? — вполне доброжелательно произнес Беромир. — А что будет, если в этот раз Арак поступит иначе? Мы ведь знаем этот обычай и можем подготовиться к нему.
— Почему ему так поступать? — удивился ученик.
— Например, если он опасается, что весной мы окажемся слишком сильными. — произнесла Дарья, вклинившаяся в разговор. — Вы видели, как Арак выглядел при разговоре?
— Словно он боялся, — сказала Злата. — Я страх хорошо чую.
— Серьезно? — удивился Беромир.
— Да. Кажется, словно человек пахнуть начинает как-то иначе.
— Злые языки, — с максимально серьезным лицом заметил ведун, — рекомендуют носить красную одежду, дабы враг не видел твою кровь, и коричневые порты — что не показывать ему свой страх.
Все посмеялись этой простой шутке. А потом Злата, улыбаясь, возразила:
— Нет. Я о другом, не настолько сильном страхе. Понимаешь… страх, он пахнет как-то по-особенному. Не могу объяснить. Просто чую.
— А ложь?
— Да, но слабее и не всегда.
— Все слышали? — обращаясь к ученикам, поинтересовался Беромир. — Она страх почуяла. Я и Дарья его увидели. Один из нас мог ошибиться, но втроем — вряд ли. Это говорит о том, что Арак боится нас. И может ударить тогда, когда мы не ждем.
— Если так будет рваться, то до весны мы и сами можем не дожить. — мрачно заметил один из учеников.
— А до весны и не надо. — мягко и добро улыбнулся им ведун. — Как я пойму, что вы готовы, то и выдохнем. Вон — одежду уже все почти перешили. Прекратим с ней возиться — сразу легче станет. Дальше-то у нас только с железом останется работа да упражнения выполнять. Но уже не так яростно.
— Может, и сейчас не спешить?
— До льда — самая опасность. — покачал головой Беромир. — Я бы и рад передохнуть. Сам устал жутко. Но… понимаете… самый удобный вариант для Арака — отправить набег по воде. Потому и рвусь. Зимой-то
[1] 22 пилума, потому что 21 учение и Беромир.
Часть 3
Глава 1 // Лом
Много лет я молил бога сделать что-нибудь с моим шумным соседом и его гавкающей собакой. Джо Пеши успокоил этого козла за одно посещение. Чего только не добьёшься с помощью обычной бейсбольной биты.
Джордж Карлин
Глава 1
167, ноябрь, 8
— Когда же уже лед встанет… — не то простонал, не то прошептал Беромир, прохаживаясь у мостка.
— Нескоро, — ответил Дарья. — По всем приметам зима будет поздней и теплой.
— Думаешь?
— Все вокруг о том ясно говорит. Али, ты не видишь?
— Никогда в таких приметах не разбирался. Что конкретно наводит на такие мысли?
— Видишь — листья на сырую землю падают. И по ночам не подмерзает. Это говорит о том, что зима будет теплой. При трескучей зиме земля загодя просыхает, до снега. Да и сам снег пока не выпадал. Первый. Такой, чтобы, падая сразу таял, или полежал совсем немного. Хотя время для него вполне подходящее. А значит — зима придет поздно. Небо все серое, пасмурное. Тоже негодно для холодной и ранней зимы. Тепло. Слишком тепло для этих дней. Да и много всего иного. Сразу так не скажешь. Птицы как ведут себя. Зайцы. Все говорит о том, что зима придет поздно и будет мягкой.
— Плохо. — покачал головой Беромир. — Очень плохо.
— Конечно, плохо. Ежели зимой теплой и поздней окажется, то лето, стало быть, холодным и сырым. С дурным урожаем. Чего тут радоваться? Как бы голод не разразился.
— До лета нам бы еще дожить.
— Мыслишь, боги от тебя отвернутся?
— Неисповедимы их пути. — развел руками Беромир. — Никто не знает, сколько удачи они нам отмерили. Да и их могут отвлечь, лишив нас в самый неподходящий момент их поддержки. Мир полон неизведанного. Прилетят какие-нибудь жнецы из межгалактического пространства — и будь уверена, богам станет не до возни с нами. Мы ведь никто, в сущности. Так, баловство.
— Но они с нами возятся. — ответила ведьма Мары, совершенно спокойно восприняв такие шаги. Он ей уже немало за разговорами поведал об устройстве мира. И она знала про планеты, звезды и так далее. Отчего принимала подобные высказывания спокойно.
— Они верят в то, что когда-нибудь мы сможем им помогать. Не мы, так другие. А потому возятся не только с нами.
— Какие еще другие? — нахмурилась Дарья.
— Во Вселенной населена не только наша планета обитаема. Всякого-разного хватает. Один похожи на нас, иные нет. Существуют очень разные формы разумной жизни. И совершенно неясно, кто из них сможет достигнуть подходящего уровня развития.