Ростов Великий
Шрифт:
— В здравии, боярин. Работают справно.
— Что-то не во всех кузнях молотом стучат.
— Руда кончается, с Большаком на болота отбыли.
— Выходит, простаивают кузни, — с осуждением покачал головой Неждан Иванович. — А что других послать некого?
— Других можно, а проку? — хмыкнул Ошаня. — Руда, боярин, всякая бывает. Тут и в самой малости нельзя ошибиться. А для мужиков страдников — всё руда. Такую привезут, что ухват сломается, когда его из печки потащат. Руду должны отбирать самые опытные кузнецы.
— Прости за глупый вопрос, Ошаня Данилыч. Век живи, век учись.
— Да
Боярин промолчал, оглядывая деревню. Растет, заметно растет потаенное селение. Четыре недели не был, а уж на пригорке возвышается одноглавая церквушка — обыденка [192] .
— Храм возвели. А кто ж в батюшках? Кажись, Ростов ни один поп не покидал.
— Свой сыскался, боярин. Бортник здешний, Петр Авдеич. Он когда-то в Белогостицах в дьячках ходил. Конечно, без рукоположения епископа Кирилла, но сам понимаешь, — в Скрытне живем.
192
Обыденка — т. е. возведенная в один день.
— Получит рукоположение ваш батюшка, — уверенно произнес Корзун.
— Это как же, боярин?.. Отай наш откроешь?
— Да ты не опасайся, Ошаня Данилыч. Скрытня заведена с благословения епископа Кирилла, духовного наставника княгини Марии. Он ненавидит татар, так же, как и весь русский народ.
— Тогда другое дело, боярин.
— Лазутку долго ждать?
— Большак по нешуточным делам быстро не возвращается, — с почтением в голосе произнес Ошаня. — Бывает, и заночует наш Лазута Егорыч.
Неждан Иванович знал, что изготовленное оружье хранится в подизбице Лазуткиного дома, но ключи от подклета он никому не доверял. И всё же Корзун направился к его дому.
— Боярин Неждан Иваныч! — радостно всплеснула руками хозяйка.
— Здравствуй, Олеся Васильевна…Надо супруга ждать. В дом пустишь?
— Шутишь, боярин. Всегда такому гостю рады. Проголодались с дороги? И слуг своих зовите.
За Корзуном неотлучно двигались двое рослых, плечистых гридней.
Олеся принялась собирать на стол. Неждан Иванович смотрел на ее по-прежнему упругое, подвижное тело, ловкие, быстрые руки, цветущее лицо, и радовался за Лазутку. Повезло, крупно повезло Скитнику. Такую жену заимел! Ей уж поди далеко за тридцать, а она всё еще прекрасна. А уж от ее крупных, лучистых, зеленых очей глаз не отвести. Клад да жена — на счастливого.
Украдкой вздохнул Неждан Иванович. Муж без жены пуще малых деток сирота. Один, как месяц в небе, вечером не с кем словом перемолвиться, не с кем заботами и радостями поделиться.
Любава была умна и рассудлива, иной раз весьма дельные советы давала. А уж, какая была веселая и ласковая! С ней всегда было хорошо, уютно, покойно. Никогда не забыть Неждану своей супруги.
Заночевал Корзун в повалуше, а гридни в сенях.
Лазутка появился в избе лишь к полудню, с тремя сыновьями — Никиткой, Егоршей и Васюткой. Первому было уже семнадцать лет, второму — шестнадцать, а младшему — четырнадцать. Старший и средний братья породой пошли в отца — рослые,
Мать души в сыновьях не чаяла, старалась со всеми держаться ровно, чтобы никого не выделять, и всё же любимцем ее был Васютка.
— Ему бы дочкой родиться, — как-то ночью призналась она супругу. — А то одни мужики.
— Да разве то плохо, лебедушка? — тепло обнимая жену в постели, — молвил Лазутка. — Дочь — чужое сокровище. А тут — такие добры молодцы. Толковые ребята, не лежебоки. Да и не в кого им лежебоками быть.
Что, правда, то, правда. Сыновья росли старательные, как и отец, приучались к любой работе. Вот и на сей раз ходили вкупе с отцом и ковалями на ржавые болота, выбрасывали из ям тяжелую коричневую грязь, а затем таскали ее к подводам. Работа — не из легких, но никто из сыновей не посетовал, не сослался на усталь.
Лазутка постоянно рад приезду боярина Корзуна. Тот всегда привезет свежие вести, обязательно встретится с общиной, расскажет о делах, обойдет всех мастеров и непременно осмотрит оружье.
Когда Лазутка раскрывал ворота подизбицы и зажигал толстые восковые свечи в шанданах, глаза боярина загорались радостным блеском. По бревенчатым стенам были развешены панцири и кольчуги, шеломы и шишаки, мечи и боевые топоры, копья и сулицы…
Неждан Иванович дотошно разглядывал оружье и довольно высказывал:
— Молодцы, ковали. С таким оружьем на любого врага идти не страшно. Просил показать Борис Василькович. Какой шелом, меч и кольчугу посоветуешь?
— Выбирай любой, Неждан Иваныч. Всё сработано на совесть.
Корзун примерил на себе один из доспехов, прикинул меч в руке и произнес:
— Надеюсь, князю будет по душе… Ковать и ковать, борзей ковать!
— Аль есть кого оружить, Неждан Иваныч? — зоркими глазами глянул на боярина Скитник.
— Было бы оружье, а ратники найдутся.
Корзун некоторое время помолчал, затем, что-то решив про себя, молвил:
— Вот что, Лазутка. Мыслю, предстоит тебе вскоре опасная дорога.
— Хоть к черту на рога.
— Хуже, Лазутка, гораздо хуже… К ордынцам.
Глава 7
ДОБРЫЕ ВЕСТИ
Князь Борис Василькович остался доволен доспехами. Он понимал толк в оружье.
— Добро бы в Ярославль, Суздаль и Углич заглянуть. Удалось ли князьям создать свои лесные скрытни? Дело рисковое и спешное. Надо бы изведать. Но послать кроме тебя и боярина Славуты Завьяла некого. Остальным боярам я не слишком доверяю.
— Какой разговор, князь? Славута может съездить в Суздаль, а я в Ярославль и Углич.
— Добро. Денек отдохни — и поезжай, Неждан Иваныч.
— А что мурза скажет о нашем долгом отсутствии? Моя поездка займет недели три-четыре. Эта бестия следит за каждым нашим шагом.
— Найду, что сказать, — нахмурился князь. Однако в данный момент он еще не придумал чего молвить мурзе. Его злил этот хитрый, назойливый татарин, кой не спускал глаз с княжеского дворца. Его люди постоянно крутятся у детинца.