Ростов Великий
Шрифт:
— Толково, князь, — одобрительно молвил Корзун.
Дружинники, оставшись без доспехов, малость передохнули, перекусили сушеным мясом и сухарями, глотнули из фляжек воды и двинулись дальше — по следам убегавших мокшан.
Внезапно с тонким свистом пропела длинная черная стрела и, пробив подколенную рубаху, вонзилась в правую ногу князя. Василько осел в сугроб, к нему тотчас подбежал Славутка.
— Как же так, княже?!.. Господь с тобой.
— Буде причитать! — морщась от боли, сердито произнес Василько, и указал рукой, в перщатой рукавице,
Вои кинулись к сосне. От дерева тянулся глубокий след.
— Догнать, гада! — зло прокричал боярин Корзун.
Впереди всех оказался проворный, длинноногий Лазутка Скитник. Он напродир, не обращая внимания на колючие ветки, кои хлестали по голове и царапали лицо, лез через чащобу.
— Не уйдешь, не уйдешь, погань!
Мокшанин был быстрым и юрким, и всё же Лазутка его настиг. Иноверец бросил в сугроб лук (некогда натягивать тетиву и прикладывать стрелу) и выхватил из коричневых ножен саблю. Но схватка была короткой: Лазутка после второго же удара рассек саблю надвое. Вновь было, взмахнул мечом, но вовремя опомнился: князю понадобится «язык».
Над Васильком, тем временем, склонился войсковой лекарь. Острым ножом распорол кожаные порты, осмотрел кровоточащую рану. Весь наконечник стрелы ушел в мякоть бедра. Лекарь покачал головой.
— Худо дело, князь. Глубоко впилась.
— Так вытаскивай!
— Не вытянется, князь. Надо делать разрез. Будет зело больно. Ох, ты, Господи. Треклятый басурманин…
— Буде болтать. Кромсай, дьявол!
Лекарь, остролицый, с редкой куцей бороденкой, размашисто осенил себя крестом и начал рассекать княжью ногу. Василько не проронил ни слова, лишь заскрежетал зубами.
Вытащив стрелу, лекарь, дабы остановить кровь, присыпал рану каким-то мелким золотистым порошком, а затем натуго перевязал ногу чистой белой тряпицей.
— Добро, не в кость впилась. Бог милостив, княже. Но подниматься нельзя: руда [71] пойдет. Три дня надо лежать.
Пока князю сооружали носилки, боярин Корзун пытал мокшанина.
— Почему мордва петляет? Куда она нас хочет завести?
Но мокшанин лишь сверкал узкими злыми глазами и ничего не хотел рассказывать.
71
Руда — кровь.
— Говори или примешь смерть.
— Ты сам скоро сдохнешь, шайтан! И твой князь, и все его шакалы. Тьфу!
Мордвин плюнул боярину в лицо. Корзун бешено взмахнул мечом. Затем он ступил к лежавшему на носилках Васильку. Рука его слегка вздрагивала, лицо нервное, возбужденное.
— Ужель вспять пойдем, князь?
— Зачем же вспять… Я уже не ходок, а ты, Неждан, ищи мордву. Они где-то недалече. Найди и уничтожь.
С Васильком возвращались десять гридней, а Корзун еще долгое время блуждал по дебрям. Мордва всё плела и плела свои загадочные кружева, и вот, наконец, она
К Неждану поспешил Лазутка.
— Следы утроились, боярин. Мы — в каком-то овраге, а на угорах следов не видно. Впереди крутой изгиб. А что за ним?
Длинный овражище тянулся саженей на двести, затем лощина резко поворачивала вправо, упираясь в непроходимый лес. — Так что за изгибом? — усталым голосом переспросил Корзун.
— Следы могут исчезнуть.
— Черти что ли унесли? — усмехнулся Неждан. — Двинемся дале и поглядим.
— А надо ли, боярин? Не по нутру мне сей овраг, как бы в ловушку не угодить.
— Чепуху несешь. Какая ловушка? Да мордва нас, как черт ладана боится, не зря целый день бегает. Дале пойдем!
— Рисково, боярин. Надо бы подождать воев с доспехами.
— Ну, хватит! — сердито произнес Корзун. — Тебе ль меня поучать? Тоже мне стратиг. Вперед, вои!
Гридни, так и не отдохнув, двинулись меж угоров, и когда вся дружина втянулась в лощину и первый десяток дошел до излучины, с вершин неожиданно посыпались сотни стрел. Мокшане били довольно метко: почти каждая стрела попадала в цель. То была жуткая картина: суматоха, всполошные крики, смерть. Русичи погибали десятками.
Не ведали молодые дружинники, что мокшане, хитро петляя по дебрям, не только сбили их с толку, но и утроили свои силы, встретившись в одном из урочищ с крупным отрядом в шестьсот сабель. Объединенное войско, повернув за излучину, влезло на угоры и подготовило для стрельбы луки.
Русичи попали в западню.
— Наза- ад! Наза-ад! — истошно кричал Корзун, видя, как молодшая дружина гибнет на его глазах.
Но и путь к отступлению оказался закрыт. Добрая сотня мокшан сбежала с угоров и загородила выход. И вновь на обезумивших русичей посыпались тучи стрел.
«Видя успех Юрьевой дружины, младшая дружина Василько тайком отправилась на другой день в дремучий лес на поиски за мордвою; мордва дала ей зайти в глубину леса, потом окружила её и одних побила на месте, других поволокла в свои укрепления и там перебила».
Через мордву прорубились лишь немногие гридни. Среди них был и Лазутка. На своих плечах он вынес из сечи тяжело раненого Неждана Корзуна.
Глава 6
ПАКОСТЬ ЯРОСЛАВА
Тяжело переживал гибель молодшей дружины князь
Василько. На стан вернулись всего семнадцать воев. Князь, мрачный, подавленный, лежал на лавке, покрытой медвежьей шкурой, и казнил себя за оплох. Зачем надо было, после победы над мордвой, кидаться за ней в леса? Зачем повелел снять гридням доспехи? Зачем не увел дружину вспять, когда мордва принялась отступать необъяснимыми зигзагами? Понадеялся на легкую победу, и не захотел вовремя остановиться, призадуматься. Теперь-то дураку ясно, для чего петляли иноверцы. Самонадеянный полководец! Срам-то, какой!