Ровесники. Герой асфальта
Шрифт:
– Разумеется, поверить трудно. – С неожиданной горечью проговорил Канарейка, и в свете фонарей я заметила, что даже глаза у него заволокло грустью. – Уж мне-то, кажется, чего в жизни не хватает, да? Семья хорошая, дружная… Учусь, слава богу, нормально. Девчонок море… Но ведь это имидж. Не я его создал, поверь мне.
– А кто? – Затаив дыхание, я с трепетом ожидала новых откровений. Вадим пожал плечами:
– Не знаю. Общество, наверное. Люди… Мне просто навесили ярлык сердцееда. И теперь каждый ждёт от меня чего-то из ряда вон выходящего. Побед каких-то новых…И мне хочется соответствовать
Он на миг умолк, колеблясь, и я тут же поторопила:
– Иначе – что?
– Иначе я попросту лишусь авторитета. Стану как все.
– А ты не хочешь быть как все? Разве это плохо – быть обыкновенным человеком?
– Возможно, и нет. Может быть потом, когда-нибудь я захочу стать обыкновенным. Когда вырасту, заматерею…Когда уже не будет в моей жизни этих тусовок, не будет ребят…А пока всё это есть, необходимо держать марку.
– Зачем?
– За тем, что я уже к этому привык. Это как наркотик – раз попробуешь и уже не можешь остановиться.
– Вот как… А говорил, что наркозависимость тебе не грозит. Стало быть, у тебя тоже есть свои слабости.
Говоря откровенно, я боялась, что Вадим обидится на мои слова, но он, как ни странно, лишь улыбнулся.
– Да, пожалуй ты права. Раньше я как-то об этом не думал. Определённо, что-то нашло сегодня… Вечер, наверное, хороший…Располагает к откровенности. И потом… Я уже говорил, что Виталька, несмотря ни на что, счастливый человек.
– Почему? В чём его счастье?
– Вот как раз именно в том, что он нормальный. Обыкновенный человек. В том, что он может любить чисто по-человечески, и в том, что ты это ценишь, в отличие от других девчонок. Ему повезло, что ты у него есть.
– Можно подумать, что у тебя никого нет. – Резонно заметила я, чувствуя небывалую серьёзность в словах Вадима и бесконечно наслаждаясь его искренностью. – Тебе ли жаловаться на недостаток внимания?
– А я и не жалуюсь. – Весело ответил Канарейка. – Только…Взять хотя бы тебя, Ксюш… Ты ведь всерьёз меня не воспринимаешь, верно?
Сквозь показную браваду я ясно распознала требовательность – Вадим смотрел мне в глаза, ожидая честного ответа. Я мысленно вспомнила всю гамму чувств, что вызывал он во мне, начиная с первого дня знакомства, и покрылась краской смущения:
– Ну…Вообще-то…
– Да говори, говори, не стесняйся. От такого как я у порядочных девушек всегда одни неприятности. Никакой надежности в завтрашнем дне, никаких гарантий – только удовольствия на уме, только сиюминутные прихоти. Ни одна уважающая себя девушка, в том числе и ты, не отнесётся ко мне с доверием.
Робость постепенно отпускала меня, и вот уже победу над ней одержал мой природный импульсивный темперамент:
– А разве тебя самого это не устраивает, Вадим? Разве тебе так уж необходимо это доверие? Зачем тебе нужна любовь порядочных девушек, если ты отрицаешь само существование этого чувства? Ведь стоило бы тебе только захотеть, стоило бы изменить своё отношение к девушкам…
– Я умер бы со скуки, став идеалом. – Оборвал меня Канарейка полушутя-полусерьёзно.
– Но тогда же к тебе станут по-другому относиться. – Всё-таки решила я закончить свою мысль.
– Ты
«Разве это возможно?» - смеялись беззвучно его ясные глаза, и мне отчего-то тоже хотелось засмеяться. Я уже начала привыкать к тщеславию Канарейки, теперь оно не возмущало меня, как это было прежде, да и сам Вадим, такой неправильный и непредсказуемый, казался сейчас очень понятным и близким. Я, наверное, уже не смогла бы на него рассердиться, что бы ни произошло.
– Самое интересное знаешь в чём? – Продолжал Вадим. – Я ведь ничего особенного-то и не делаю. Никаких усилий не прилагаю для того, чтобы завоевать себе авторитет.
– Вот как?...А мне показалось..
– Иллюзия, Ксюш. Самообман. Не слишком ли много философии для такого прекрасного вечера?
Внутри у меня всё похолодело, и невинная прелесть зимнего пейзажа внезапно рассеялась, подобно утреннему туману. Нет, ради бога!.. Я не в силах начинать всё сначала! А ведь всё так хорошо шло… Должно быть, я слишком долго молчала, Канарейка уловил мне напряжение и мягко улыбнулся:
– Ну вот…Опять ты меня испугалась… Что ж такое-то, а? Я-то уже было понадеялся, что после того, что между тобой и Виталькой произошло, ты эти страхи…
– Откуда ты знаешь?! – Закричала я, пожалуй, слишком громко и напугано, не соображая, что этим выдаю себя со всеми потрохами. В ночном переулке голос мой прогремел ударом набата и, казалось, даже снег с деревьев посыпался на наши открытые, несмотря на мороз, головы. Я не понимала своих эмоций в этот миг – слишком сильно потрясли меня рассуждения Вадима. Неужели он следил за нами всё это время?! Бред, не может этого быть!!! Он же человек, в конце концов, а не дьявол во плоти! Или он всё-таки оракул, всевидящий и вездесущий?!
– Ладно, чего ты всполошилась-то? – Вадим наблюдал за моей душевной паникой с невозмутимым спокойствием. – Никому, кроме меня это и в голову не пришло, так что не бойся за свою репутацию.
– А…А ты? – Дар речи возвращался ко мне с трудом. – Ты как догадался?
– Интуиция подсказала. Она у меня, говорят, уникальная. К тому же видел, какие вы из школы выходили после того как ночь в мастерской провели.
– И…и ка-какие же? – Ну вот, уже и заикаться начала с перепугу.
– Заторможенные. Будто контузило вас обоих в том кабинете. Особенно по Витальке это было очень заметно. – Он помолчал немного, снова улыбнулся с видимым участием. – Ладно…Расслабься ты…Всё нормально. Рано или поздно между вами это всё равно бы произошло. А такие люди как Виталька обычно ещё сильнее привязываются после секса.
– Он и так, по-моему, слишком сильно ко мне привязан. – Голос мой, пожалуй, чересчур явно выражал сожаление. Канарейка его почувствовал:
– А ты этому не рада?
– Нет, почему… Меня это просто иногда пугает…Слишком сильное у него чувство, и я…
– И ты не готова ответить ему тем же? – Закончил Вадим, чем опять поверг меня в глубочайшее изумление. Вообще, сказать я хотела вовсе не это, однако мысли, признаюсь, текли именно в таком направлении. Я посмотрела на Вадима с откровенным восхищением: