Роза алая, роза белая

Уиллман Марианн

— ...собрались здесь перед лицом Господа... Под тихое бормотание архиепископа Ранульф взглянул на Моргану впервые с начала церемонии, и у него перехватило дыхание. Как же она прекрасна!

— ...соединить в священном браке... Теперь, когда неотвратимый момент настал, Ранульф находил всю затею не такой ужасной. Если мужчина должен жениться, так уж лучше жениться на красивой женщине, а леди Моргана, несомненно, соблазнительна, особенно в этом роскошном платье, расшитом по подолу, манжетам и низкому вырезу аметистами и жемчугом.

На фоне нежных пастельных тонов, подобающих новобрачной, волосы ее пламенели, волнами спускаясь

на спину. Он никогда не видел таких роскошных волос. Они, должно быть, струятся сквозь пальцы, как тончайший шелк.

— ...с сего дня...

Архиепископ выжидающе умолк, и Ранульф понял, что пропустил свою реплику.

— Да, — автоматически ответил он.

— Леди Моргана, берете ли вы в мужья... Этого не может быть, думала Моргана. Мне это снится. Но это был не сон. Мысль выказать неповиновение мелькнула, и тут же была отвергнута. Такую роскошь она не может себе позволить. Как хозяйка замка Гриффин, она имеет не только привилегии, но и обязанности. Земли жены изменника могли быть конфискованы в пользу короны, и Эдуард проявил небывалое великодушие. Если она прогневит его, еще не поздно конфисковать ее земли по Биллю о лишении гражданских и имущественных прав приговоренного к смерти изменника. Какими бы ни были ее личные чувства, своих людей она предать не могла. Моргана послушно повторила за священником слова клятвы, как будто они не имели к ней никакого отношения:

— ...пока смерть не разлучит нас.

Ее руки утонули в огромных ладонях Ранульфа, когда он надевал ей на палец кольцо: огромный сапфир, окруженный жемчужинами, — тяжесть которого вернула ее к действительности.

— Властью, данною мне от Бога, объявляю вас мужем и женой.

Все. Моргана подняла взгляд на лицо мужа — умное, резко очерченное лицо с орлиным носом и большим ртом. Он улыбнулся, затем медленно поднял ее руку к губам и поцеловал кончики пальцев. Мурашки пробежали вверх по ее руке, оживляя все нервные окончания. Она почувствовала смутное удовольствие и тревогу, но где-то в глубине души зародилось сознание опасности, таящейся в его улыбке и горящих синих глазах.

Бронуин склонилась над Морганой.

— Сидите спокойно, миледи. Вы так вертитесь, что я не могу причесать вас.

Однако вместо того, чтобы успокоиться, Моргана вскочила и сердито зашагала по комнате. Пламя свечей вспыхивало красными и золотыми искрами в распущенных летящих волосах, и ее тень металась по обшитым деревом стенам.

— Это варварство! Сделать меня вдовой и снова выдать замуж между восходом и закатом!

— Успокойтесь, миледи! Они скоро придут. Моргана в сотый раз за последние полчаса взглянула на высокую кровать под балдахином, на бледно-зеленые атласные простыни, отражающие неровный свет, и судорожно сплела пальцы. Сегодня ночью, в первый раз за три года, она будет спать не одна. Дальше этого факта ее мысли не двигались.

Вдруг в коридоре послышался шум. Смех, пение и хриплые крики приближались. Это пирующие вели новобрачного к молодой жене. Моргана вытянула руку и уставилась на кольцо, которое Ранульф надел на ее палец пару часов назад. Несколько слов, кольцо, пирушка — и от нее ждут, что она раскроет самые интимные тайны своего тела почти незнакомому мужчине. Правда, судя по приближающемуся веселью, она скоро узнает, сладострастен он или холоден, жесток или равнодушен, и не только это. Перед ее запертой дверью фальшиво просигналил рожок.

Затем раздались крики, смех, дверь под тяжелыми ударами задрожала и чуть не вылетела из рамы.

— Откройте, ибо супруг пришел предъявить законные права на прекрасную новобрачную.

Моргана смертельно побледнела и выскользнула из халата, оставшись в вышитой сорочке из тонкого льна. Бронуин, почти такая же бледная, помогла госпоже лечь в постель и укрыла ее покрывалом.

Дверь трещала под непрекращающимися ударами. Бронуин сжала пальцы Морганы.

— Только прикажите, миледи, и я скажу им, что вы больны.

Выражение лица Морганы смягчилось, она потянулась и поцеловала девушку в щеку.

— Не бойся, Бронуин. Впусти их. Девушка присела в реверансе и подошла к двери. Когда она отодвинула засов, дверь распахнулась с такой силой, что вжала ее в стену. Свет факела разогнал тени, и шумная толпа музыкантов и придворных растеклась по комнате, заполнив все уголки шуршанием шелка, атласа, беззаботным смехом. Даже обычно степенная леди Саутли, захваченная общим праздничным безумием, ворвалась в спальню в съехавшем на ухо элегантном головном уборе. Марго де Морэ тоже хихикала, но не могла скрыть ревнивую злобу.

Дикий шум: обрывки песен, грубые шутки, пьяное улюлюканье и подбадривающие возгласы — оглушил Моргану.

Снова громко зазвучали рожки, на этот раз достаточно мелодично, и шум стих до более-менее выносимого уровня. Благословенная тишина воцарилась, лишь когда вошел король под руку с новобрачным, увешанным гирляндами цветов. Глаза Ранульфа сверкали, лицо раскраснелось. Он отвечал на какое-то замечание короля, но умолк на полуслове, увидев новобрачную.

Моргана сидела в постели, опершись на подушки и натянув бледно-зеленое атласное покрывало до плеч, великолепные волосы сверкали в свете факела. Ранульф смотрел на свою жену, и она казалась ему розой в зеленой траве. Может, в конце концов, этот поспешный брак не такая уж плохая идея?.. Ему вдруг страстно захотелось, чтобы все ушли, чтобы он мог коснуться губами этой нежной шеи, продолжить сладкое исследование до высокой груди. У него закружилась голова. От вина ли, которым его усиленно потчевал Эдуард, или от желания, он не знал.

Моргана заметила, как изменилось выражение лица Ранульфа, как темный румянец окрасил его щеки, и снова холодок пробежал по ее шее и рукам. Она не поняла своего волнения и ошибочно приняла его за страх. Когда Ранульфа подвели к постели, она отодвинулась к противоположному краю кровати. Ранульф быстро разделся и скользнул под покрывало, но не раньше, чем зрители засвидетельствовали его готовность.

Моргана отвернулась, когда перина прогнулась под тяжестью Ранульфа, пытаясь не замечать смеха и шуток. Новый муж гораздо выше и тяжелее Робина, и наверняка обнаружатся и другие физические различия. У нее пересохло во рту, а ладони взмокли от пота.

Секунды ритуала свидетельства — Ранульф прижал свою голую ногу к ее ноге под ободряющие крики зрителей — показались ей часами.

И вдруг все сникли так же неожиданно, как появились, отправившись продолжать пир в Большой зал. Бронуин дрожащими пальцами закрыла дверь на засов. Подав новобрачным кубки с терпким вином, она сделала реверанс и удалилась в маленькую смежную комнатку.

Ранульф залпом выпил свое вино и повернулся к Моргане. Наконец они остались одни. В постели. Вместе. И она прекрасна. А эти огненные волосы...