Рождение королевы
Шрифт:
Почти сразу полетели команды. Войско меняло свой путь, и направлялось к будущим позициям. Управиться с переходом все старались как можно быстрее, чтобы было время подготовить эти самые позиции, а не встречать врага в чистом поле.
А когда, три дня спустя показались головные отряды сансорийцев, то встретили неприятную для себя картину. Их ждали подготовленные редуты лангорийцев и северян. Вот только отступать им было уже некуда.
Флот Нордхарда обойдя сансорийцев по дуге, перешёл в наступление. Грохот уничтожения раздираемых гарпунами
Казалось, что войска, высаженные ночью сансорийскими кораблями обречены на истребление. Но безумная надежда, что возможно прорваться, затаиться и выжить, гнала воинов вперед, подальше от берега, где для сансорийцев была просто кровавая купель.
И именно поэтому, войскам Лангории и Севера, приходилось нелегко. Сансорийцы старались продавить «дно» смертельного котла на перешейке. И старались так, что были задействованы все резервы объединённых войск. Взяться за оружие пришлось даже королеве.
Её величество не могла похвастаться силой или особенным мастерством во владении каким-либо оружием. Но она могла подносить связки стрел, разносить воду, помогать оттаскивать раненных.
Рядом с королевой сражались леди Маргарита и принц Армонд. Последнему в ответ на его письма отцу и дяде пришёл гневный ответ. Помимо оскорблений и обвинений в трусости, глупости и предательстве планов отца, было и уведомление о том, что выкупать его никто не собирается. И что позор пленения юному принцу предстоит искупать самостоятельно.
Возмущённый несправедливостью обвинений и продолжением бесчестного нападения на соседнее государство, где королевой была дочь сансорийского королевского рода, принц Армонд принёс обет верности и преданности в служении своей тёте. Большего принц, ещё не посвящённый в рыцари, сделать не мог. Но и эта клятва, данная её величеству королеве Рене Первой Рогнарской, была слишком громкой пощёчиной сансорийским соправителям. Фактически, единственный наследный принц Сансории объявлял себя оруженосцем королевы.
Но ещё больше всех удивил выбор имени, которое принц обещал прославлять всю свою жизнь. Дамой, чей светлый образ должен был поддерживать дух принца Армонда на пути рыцаря стала леди Маргарита Д’Арвиньи.
— Какой многообещающий для вашего рода союз, коннетабль, — сказал на это король.
— Ничего не обещающий, ваше величество. Все перспективы, на которые вы намекаете, утонут среди спорах о клинках и какая порода лошадей показывает себя в бою лучше остальных, — хмыкнул коннетабль.
Иногда воспоминания об этом разговоре вспыхивали в мыслях королевы. Но происходящее вокруг требовало от неё постоянного сосредоточения. Королева даже не поняла, когда и как всё вдруг закончилось. Она растерянно осматривалась вокруг, не веря наступившей тишине.
— Тебе идут знамёна Лангории,
Глава 50
Оба столкновения с сансорийцами очень живо обсуждались в королевском шатре. Коннетабль напоминал, что условия были не в пользу братьев королевы. Более того ни один из соправителей не принимал участия в битве.
— А отказаться от громко заявленного опекунства они не могут, — утверждал лорд Д’Арвиньи. — Подумайте, какой урон будет нанесён чести соправителей, если они просто вернуться обратно в Сансорию. Ведь получается, что они ничем не отличаются от обычных бродяг, что грабят на больших дорогах и то, в тех случаях, когда не получают достойного ответа. А при малейшем сопротивлении убегают, трусливо поджав хвост!
— Они продолжат наступление, чтобы просто сохранить лицо, — согласилась с коннетаблем королева.
— Или до того момента, пока в их руках не окажется столько территории, что им будет с чем идти на переговоры. Им нужен козырь, чтобы выдвигать условия, — добавил король.
Её величество и коннетабль переглянулись и одновременно посмотрели на короля.
— Что вас так удивляет? — спросил король в ответ на их удивлённые взгляды. — Это логично и оправданно. Я бы действовал точно также!
Но не смотря но понимание ситуации, предугадать, куда придётся следующий удар оказалось невозможным. Слова короля о козыре не давали её величеству покоя. Может поэтому она так плохо и тревожно спала, что подскочила среди ночи, едва услышав странный шум.
Уже скоро стало понятно, что это тот самый, ожидаемый удар сансорийцев. А захват королевы и должен был стать тем самым козырем, что был так необходим соправителям.
Шум яростного сражения был совсем рядом. Её величество даже не успела надеть латы, когда в палатку, разрезав одно из боковых полотнищ, влетели несколько кирасиров. Наперерез им бросились Жани и Эмма. Уже спешили на помощь воины Севера. Оставались всего мгновения…
Но этих нескольких мгновений хватило, чтобы два кирасира закрыли собой весь мир. Злые, перекошенные от ярости и ненависти лица, грубые рывки за плечи и волосы… Похоже, что этот миг и был оплачен жизнями всех остальных. Королеву тащили прочь из шатра. Её величество сопротивлялась как могла, не смотря на страх, что просыпался в каждой клеточке её тела, каждой капле её крови.
Её попытки вырваться только ещё больше взбесили захватчиков. Но занесённый для удара кулак лишь бессильно опустился, а остывающий взгляд кирасира замер на кровавом острие, выросшем прямо из его груди, в сочленении нагрудных пластин его кирасы.
Такой доспех позволял большую подвижность, но увы, в отличии от литой кирасы, имел уязвимые места.
Её величество, почти онемев от страха, наблюдала, как упали оба сансорийца, пытавшихся её похитить. Одному размозжил череп Кроули, из второго, оперевшись ногой в спину трупа, вытаскивал свой полуторник король.