Рождение
Шрифт:
— Простите, господин Осилзский! Простите! Я совсем не справляюсь — привыкла к прямому лезвию меча, — виновато пробормотала она.
— А, если до мирного времени доживёшь, тогда как? — критично помотал головой.
— Не доживу, — чуть слышно непроизвольно проронила в ответ на замечание. Будто чья-то ледяная ладонь легла ему на шею, мешая дышать. Прозвучавшее красноречиво выдало смиренное ожидание скорой гибели. Даже слов утешения не удалось отыскать от спонтанной откровенности маленькой любовницы. А юная воительница уже вновь принялась оправдываться:
— Этому меня не обучали. У григстанов принято считать, будто растениями должны заниматься
Мужчина замер. В разговоре прозвучало нечто, заставившее переключиться в альтернативное направление все мысли и насторожиться.
— Повтори!
— Простите! Но… так говорят… Я обидела Вас?
— Нет. Повтори, что ты сказала! — досадливо отмахнулся предводитель Сопротивления.
— Я… сказала?.. Считается: мёд приносят пчёлы, кромы — молоко и яйца, а человек — растительную пищу. Григстаны занимаются животноводством по большей части… Князь же должен был узреть последствия приказа! — осенило теперь и кровную кандидатку.
— Они собирали с нас всю растительную пищу для себя… Нас теперь уничтожают, а ведь им по-прежнему надо тоже где-то брать тот же хлеб… Нам надо спешить. Они тоже попробуют вскоре собирать наш брошенный урожай, — его тон прозвучал настолько громко, что привлёк окружающих. Но делиться с ними своими соображениями Создатель Убежища не собирается и украдкой добавил: — Давай поменяемся. Я принесу больше пользы в поле, нежели ты. Сама ведь признала: лучше владеешь клинком, чем серпом. Хорошо?
Физический труд дал возможность отвлечься. Рассуждать стало легче. Разбуженные эмоции притихли. Новая проблема чётко заставляет думать о себе. Высокородная же заняла его прежний пост и принялась охранять с облюбованной им возвышенности. Ветра совсем нет. На небе не осталось ни единого облачка, а солнце довольно ощутимо пригревает. Камень накаляется. Вначале женщина не замечала ничего, но внезапно её состояние дало о себе знать. Гортань перехватил предательский спазм. Поспешно соскользнула вниз, прижимаясь к холодной поверхности на теневой стороне валуна. Не помогает.
Раст заметил: Силион юркнула, прячась от света, немного постояла и опрометью бросилась к лесу. Мужчина глянул было на Осилзского, но времени не хватает, а потому сам побежал следом за беглянкой. Нагнал уже за первыми деревьями. Бывшая наследница Руали обернулась на шаги, невольно касаясь рукоятки Голубого Клинка, но, узнав преследователя, ограничилась тем, что раздражённо смерила его болезненным взглядом. В дополнительном пояснении не нуждалась. Судя по жёсткому выражению, Флет готов попытаться убить, но иллюзиями себя не тешит: с подобным соперником скорее всего совладать не сумеет. И всё-таки во что бы то ни стало решился попытаться защитить своих от предательства. Увиденное смог трактовать лишь одним способом: иноплеменница решила вернуться к зеленоглазым. Схватившись за горло, женщина хрипло взмолилась:
— Отойди хотя бы! Мне всего-навсего плохо! Я… Я не собиралась сбегать! Да и… врать мне нет причин — прикончить тебя куда проще.
Её нездоровая бледность заставила воина смутиться и отойти. Дополнительные объяснения причины поспешности уже излишни.
Когда она вернулась к Расту, он констатировал, явно раскаиваясь:
— Тебя мутит, но ты не отравлена… Ты не ела со всеми… Я правильно понимаю?.. Я думал, такое невозможно… Извини уж… но ты григстанка. Я должен был среагировать.
— Да. Правильно, — мягко улыбнулась и знаком предложила идти обратно. Однако, спустя уже несколько шагов, не выдержав тяжёлого созерцания
— Я знаю и сама, что это меня убивает! Всё в порядке! Не нуждаюсь в жалости ни от кого! — непредвиденный взрыв саму смутил. — Простите… Простите… Я не хотела, просто…
— Это нормально в твоём состоянии. Нервы шалят? Ничего. Забыли, — отмахнулся боец, понурившись.
Ланакэн хмуро спросил:
— И как мне понимать, что с вашей стороны поля охраны совсем не осталось?
Он сам занял позицию подопечной и выглядит крайне раздражённым из-за ослушания, чреватого серьёзными неприятностями для всех.
— Григстанка побежала куда-то. Уж извини, но я не был в курсе её положения! Всё выглядело чрезмерно подозрительно, а предупредить некогда! — отозвался товарищ недовольно. Ситуация его заметно коробит.
— Ясно. Могла бы и сказать мне. Рисковать всеми из-за твоего здоровья нельзя. Буду иметь в виду. Ты прав, Раст, что проследил. Но, если честно, лучше б крикнул мне, всё-таки, — последователь Шамула спокойно вернулся к работе, не выдав ни единым жестом, сколь сильно забилось сердце от тревоги. Её состояние явно уже очень хрупко.
Вскоре, наконец, подоспели остальные, следовавшие более длинными маршрутами к цели. К вечеру все собрались у костров, довольные результатами первого дня, весело делясь настроением относительно успешного похода за столь типичным занятием для селян. Послышались первые вечерние напевы. Осилзский очень внимательно проконтролировал, чтобы его женщина не сидела без еды. Затем первым лёг, изобразив, будто уснул, чтобы не общаться ни с кем, включая её. На груди словно бы лежит тяжёлый камень.
Когда уже начали проявляться первые ночные видения, мозг чётко воспроизвёл внезапно то, свидетелем чего не был. С губ сорвался неясный вопль. Подскочил и, тяжело дыша, заставил себя встать и пошагать прочь. Только за пределами видимости от костра остановился и обнаружил: его мелко трясёт. Горькая усмешка исказила губы. Всё-таки находиться здесь действительно ещё чрезвычайно трудно, сколько бы ни утверждал прежнему соседу о собственной способности относиться ко всему хладнокровно. Сзади хрустнула ветка. Автоматически стиснул рукоять, разворачиваясь. Силион кротко потупилась. Вспомнилось, она лежала рядом. Должно быть, разбудил. Облегчённо вздохнул и примирительно поинтересовался:
— Кричал?
— Да. Звали её. Далиану, — отозвалась Безумная Красавица.
— Ясно, — опустил голову, вслушиваясь в мягкие вздохи ветра.
— Наверное, лучше было послать сюда кого-нибудь из других краёв. Вы сильно любили её, мой господин. Здесь всё очень близко…
— Нет. Не любил. Далиана была очень хорошей женщиной. Умной, трудолюбивой, красивой… А я её не любил. Как и она меня. Ребёнка очень ждал и хотел. А с ней мы жили под одной крышей. Как два чужих человека. Может, люби я её, спас бы? Я… Я был так близко от неё… Она, наверное, до последнего вздоха ждала, что я помогу… А я не приходил в себя… Мне жаль её, как личность, а не как жену. Пусто внутри и всё, — зло отчеканил вдовец. Его колючий взгляд поднялся буквально с мольбой. Ждёт от слушательницы порицания, отвращения… Норовит себя наказать? Григстанка нерешительно преодолела расстояние до него и обняла за широкие плечи.