Рождение
Шрифт:
— «Подарок»? Подозреваю, планировал ими прикрыться, в случае подвоха, как щитом. Но всё равно отлично.
— Это было сложно для Вас, — задумчиво проронила женщина. — Вы не считаете его достойным Вашего служения?
— Я его первый раз в жизни вижу, вообще-то. Ничего конкретного о нём пока не думаю, но… Лучше уж я стану на колени, чем мой народ! — весьма резко бросил спутник, заставив её остановиться. — Что-то не так?
— Вы говорите, как настоящий кровный дворянин… Странно даже… Откуда в Вас это вложено? — с восхищением прошептала малышка.
— А почему он сказал такие странные слова про тебя, кстати? — смутился и перевёл тему разговора бывший крестьянин.
— Потому что я, согласно статусу только Вашей женщины, не подпадаю под данную Вами присягу,
— А если бы ты была моей женой?
— Он был бы счастлив такому повороту, несколько успокоившись. Ведь в этом случае я становилась бы автоматически его подчинённой, — спокойно разъяснила, даже на мгновение не поколебавшись от затронутой неприятной темы. — Наверное, в нынешнем положении я для Вас выгоднее в чём-то.
Оказавшись за пределами городской стены, приостановились: освобождённые застыли, любуясь открывшейся прекрасной картиной изгибающейся среди лугов Малоокки, сияющей в полуденном солнце. Отсюда мир раскрывается просторами Оутласта и глубинами неба. Бездонными и привольными. Ланакэн обернулся, чтобы посмотреть на своё ещё ничего не разумеющее сопровождение. Взгляд споткнулся о стоящего рядом широкоплечего черноволосого мужчину, немного старше тридцати. По смуглым щекам медленно скользят слёзы упоения представшим зрелищем. Он вынужденно закрылся большими ладонями, стараясь спрятать собственную эмоциональность. Осилзский не упустил, что у бывшего раба нет обоих мизинцев. Впрочем, клеймо ферм тоже отсутствует. Вспомнилось брошенное Сиото, будто один из них слишком строптив и может сгоряча что-нибудь отмочить. Строптив? Он пытался бежать шесть раз! Мало кто решался, боясь наказания, даже подумать о попытке выбраться, а этот снова и снова упрямо рвался на волю. Когда руки опустились, на мужественном лице осталась лишь отчаянная решимость. Незнакомец болезненно покосился на Силион, которую считает всё ещё своей новой хозяйкой, и понёсся, словно обезумев. Физическая подготовка человеческого слуги оставляет желать лучшего (хоть и крайне могуч, но не годится для «соревнований» в скорости), а потому предводитель Сопротивления быстро нагнал, повалил на траву и перевернул на спину. Сцепив зубы, несчастный молчит, не пытается сопротивляться. Уставился в одну точку перед собой, преисполненный мечтой и беспомощным ожиданием расправы.
— Ты свободен! Понимаешь? Но здесь сейчас глупости не делай, а то снова вернёшься в слуги! Доверься и иди к нам. Ты… Из диких? Мы скоро будем среди них. Поверь! Никто никогда тебя уже не накажет! — принялся втолковывать проводник к неизвестной судьбе.
— Я из вольных… Я не хочу так жить… Пусть убьют… Мне всё равно… Всё равно буду туда стремиться!.. — словно не слыша, процедил сквозь зубы раб, явно смирившийся, что будет снова и снова, терпя кару за карой, рваться на свободу, но Создатель Убежища резко встряхнул за сильные плечи и снова постарался начать убеждать: следует последовать за остальными. Уловил попытку поверить. Встали вместе и пошагали дальше.
Огромный массивный человек осматривался по сторонам с сумасшедшим каким-то восторгом. Касался стен, крутился, стараясь разглядеть побольше. А потом пошатнулся, схватился за грудь и медленно осел на землю. Ланакэн испуганно бросился к несчастному, на ходу крикнув, чтобы срочно позвали Соула. Вызволенный потерял сознание. Нгдаси не заставил себя долго ждать. Осмотрев нового пациента, недовольно заметил:
— Сердце сдало. Ещё б… Столько пережил… Немного стоит полежать. Я им займусь. Хорошо, что
Григстанка с тревогой заглянула лекарю через плечо, рассматривая нового жителя Убежища. Её внимание застряло на его огромных лапищах со странной согласно её мнения травмой. Когда пошли распределять остальных, решилась робко поинтересоваться:
— Странное повреждение… На обеих кистях нет по пальцу… Притом, мизинцы… Их сложно потерять случайно… Почему так?
— Правда, не знаешь? — поразился Осилзский, но догадался, что её отец старался не затрагивать при нечистокровной дочери подобные темы. — Это наказание. За побег. Обычное для человеческих слуг, вообще-то. Шесть попыток было. По фаланге за каждый раз, начиная с менее используемых в работе. Даже удивительно, как решился снова…
В её застывшем взгляде прочёл напрашивающийся вопрос, который показалось слишком неэтичным озвучить.
— Без обезболивающего. Это же спросить хотела? Григстаны верят, будто человек мало чувствует боль. Искренне хотел бы я посмотреть на григстанина, которому отрежут палец! Интересно, он был бы чувствительнее или нет? — зло прошипел, аж прищурившись. Забыл на миг от раздражения, с кем разговаривает. Когда обернулся, женщина покорно протянула ему рукояткой вперёд тонкий обоюдоострый григстанский кинжал и левую руку. В первый момент решил — так выражает обиду на столь неделикатные слова, но… На её побелевших чертах прочёл искренний страх ожидающегося.
— Ты чего?.. Я… Я не…
— Вы сказали, господин, будто искренне хотели бы видеть, чтобы сравнить… Я — григстанка. Кто-то должен ответить за всё, — в изумрудном взоре знакомо отражается разъедающая душу боль. Его сердце обдало холодом.
— Не стоит буквально воспринимать любое, сказанное мною! Я не григстанин! Я никогда бы не захотел сделать подобное на самом деле! Сгоряча ляпнул! Ты что, в самом деле?! — оскорблённо накричал боец.
— Простите. Не подумала… И… Простите, сэр Осилзский, но… Вы используете слово «григстанин» в качестве ругательства. При теперешней ситуации надо быть осторожнее… Некорректно… Извините, господин герцог! — жалко промямлила Безумная Григстанка. Он хотел уже уйти, борясь с собственной досадой, но неожиданно вспомнил их первую встречу и торопливо бросил через плечо:
— На всякий случай: целая ты мне нравишься больше. Без глупостей, хорошо?
— Да, господин. Простите ещё раз!
Человек остановился и задумчиво посмотрел в пространство перед собой.
— Силион… подойди, а? — украдкой приблизилась и взглянула на него. Ланакэн крепко прижал малышку к груди и прошептал на ухо: — Не стоит всегда себя считать виноватой. Я даже не воспринимаю тебя, как одну из их народа. Ты много делаешь для нас. Слышишь?
Торопливо отстранился и пошагал дальше.
Глава 36
МОТЫЛЬКИ
Шоу собирался на следующий день уходить в свой горный лагерь, но всё ещё надеялся пересечься где-нибудь с Оддой. Однако теперь девушка, даже когда оказывалась в Убежище, а не на ферме кромов, прилагала все усилия, дабы не натолкнуться на подозрительного человека. Местный уклад итак приводит зачастую её в недоумение. Особенно отношения между Осилзским и его своеобразной спутницей жизни. Когда решилась задать вопрос Рангме, услышала, будто угрюмый боец (некогда земледелец из разрушенного Тову) любит свою григстанку, а иначе с нею бы не жил. Просто не успел взять в жёны, поспешил, а теперь принужден ждать. Но это совсем не согласовывается с увиденным. Разве что… бывшая наследница Руали тоже конкретно запуталась с собственным статусом? Традиции столь разных народов весьма разнятся! Сиано, как выяснилось, вообще не нравится говорить на подобную тему, а в довесок ещё возмущает подозрение в грязных помыслах со стороны предводителя Сопротивления. Освобождённая падшая заметила, сколь гневно вспыхнула горячая наставница. Мысль о предвзятости невольно коснулась ума, однако создаётся впечатление, будто высказывать вслух эдакие суждения опрометчиво.