Рождение

Мария Птица-Кошка

На следующий день Риул уже подходил к главному выходу на солнечные просторы Оутласта, когда раздался вопль одного из дежурных:

— Сигнальные огни! Нас призвали на помощь!

— Планы меняются? Эх… Не успели залечиться все, а новый бой, — пробормотал недовольно, проведя пальцем по повязке, Шоу и пошагал относить мешок с вещами обратно. И тут… наткнулся на настороженно замершую светловолосую девушку, с которой никак не выходит поговорить, воспользовался ситуацией и быстро преодолел разделяющее их расстояние:

— Снова я! Может попробовать познакомиться снова? Как думаешь? Я был несколько резок в прошлый раз… Прошу принять мои глубочайшие извинения!

Я, если что, Шоу Риул! Обижать не собираюсь! Однако, если понадобится помощь… Я к твоим услугам! В любой момент дня и ночи!

— Нет, — коротко прозвучало в ответ, как и прежде, поспешно опустила длинные светлые ресницы.

— Э… что «нет»? — уточнил растерянно собеседник, стараясь преодолеть лютое желание взлохматить её кудряшки ещё сильнее. Жутко хочется пощупать их пальцами. Жёсткие у неё волосы или мягкие? Никогда ещё не встречал настолько светлого оттенка! И так задорно торчат!

— Пробовать знакомиться снова не надо, — попыталась ответить более развёрнуто — далось с большим трудом.

— А… Отлично! Значит, ты помнишь, как меня зовут? Ну… У меня сейчас возможности нет на разговоры… Я… Имей в виду: у тебя здесь есть друзья! Ага? — ответа ждать не стал, решив более не давить. Побежал забросить свой мешок назад, довольный уже тем, что услышал больше слов от запуганной малышки, нежели в прошлый раз. Когда вернулся, Ланакэн собирал народ. Информации прибавилось: дым идёт со стороны гор. Поначалу картограф даже заволновался, но, выйдя под открытое небо, вздохнул с облегчением: сигнал подан не со стороны ущелья Тоу. Их ждут совсем недалеко. Поискал Одду, но она демонстративно отвернулась, немного вздёрнув острый носик.

— И всё-таки… ты будешь моей! — чуть слышно прошептал Шоу сам себе, азартно усмехнувшись. Сам поразился непривычной упорности новоприобретённых позывов.

Осилзский постарался взять лишь тех, кто уцелел в прошлый раз или успел полностью восстановиться. Раст исцелился до вполне боевого состояния, чтобы напроситься со всеми, хотя управляться пока получалось только с левой рукой. Стоявший в стороне Тин выглядит мрачным от вынужденного бездействия. Заметив предводителя, выдавил особенно агрессивную улыбочку и негромко спросил:

— Значит, ты теперь герцог, Ланакэн? Слухи не лгут? Цвет глаз не сменишь скоро, а?

Проходивший мимо Лун остановился, сурово зыркнул на Гаура и медленно холодно отчеканил:

— Да. Для тебя теперь он стоит на совсем другой ступени. Обращаться так непозволительно грубо, Тин. Хоть тебя и считают здесь уникальным бойцом, это не даёт право обращаться к дворянину, словно к равному!

Охотник проглотил злость, с трудом справился с глубоким поклоном, ибо тело всё ещё едва поддаётся сложным движениям, и хрипло заметил:

— Хоть не князь… Говорят, князя крайне сложно убить.

— Не стоит так… Я не привык к подобному обращению и сам, — смутился недавний крестьянин — до сих пор не понимает нового статуса, однако старейшина окинул жёстким взором и властно бросил:

— Пора уже осознать собственное положение, а не нарушать сложившийся веками порядок вещей! Герцог — выше рядового воина.

Последователь Аюту обречённо вздохнул, сдержанно склонился и задумчиво почесал затылок. Отнюдь не жаждет придворного этикета на поле боя. Всё это настолько далёкое и чуждое… Его настроение стало явным для Гаура, успокоив недоверие охотника. Тиннарис проследил за удаляющимся Создателем Убежища, стараясь успокоиться и уже укоряя себя за излишнюю резкость. Внезапно натолкнулся на старуху с котелком, назойливо созерцающую

его буквально впритык. В дань уважения к её годам не огрызнулся. Она помешала ещё булькающее варево и неожиданно выдала:

— Горячий, как эта похлёбка. Обжечься можно. Помогает убивать… Сделало тебя мифом при жизни уже… А вот сердце не прогревается. Правда? Злостью душу не прогреть… Её любовью греют.

— Мне не светит, — глухо признался мужчина, поникнув под её беззастенчивым исследованием от раздражения и неловкости. Досада борется с почтением к морщинистой низкорослой собеседнице, из-под платка которой выбиваются белые, под стать выцветшему полотну, пряди. Цепкий взор чёрных глаз не сдвинулся с его лица.

— Саон Кринт меня зовут. Про жену понимаю. Только… Любовь может быть не только к женщине. Мать тоже дитя своё любит. Соул, думаешь, не любит Кири, например? Любовь бывает разной, уважаемый Тин!

— Предлагаешь мне усыновить ребёнка? Мне? Убийце? — натянуто рассмеялся холодным тяжёлым смехом.

— Нет. Это у тебя не получится. Твоя любовь придёт к тебе скоро. Совсем другая и непредсказуемая. Друга тоже можно любить. Даже, если он не воин и начисто не способен постоять за себя, — ведунья снова помешала стряпню и, не дожидаясь ответа, поторопилась куда-то по своим делам. Гаур даже не стал принуждать себя к поклону. Стоял и смотрел вслед. Внутри будто проснулась мольба об исполнении её пожелания, однако губы сами собою скривились к циничной ухмылке. В жизни охотника нет места нежности. Слишком жестоко когда-то пришло знание очевидности этих выводов. Урок пройден, и повторять эксперимент желания не возникает.

* * *

Дойти до цели труда не составляло. Небольшая расщелина ведёт вверх в горы, а по ней тонко вьётся тропа. Никогда никто не стал бы строить здесь себе жилище. Видимо, кто-то попал в беду в пути или… Что же будет там? Место неудобное. Пройти обычной широкой волной не выйдет при всём стремлении. Следует опасаться ловушки. Хотя, конечно, григстанам неизвестен сигнал. И всё-таки почему-то место смущает: сам бы выбрал аналогичное, если б пожелал кого-то заманить. Ланакэн вынул оружие намного раньше, чем обычно, и пожалел, что не может посмотреть с воздуха. С одной стороны, человек и григстанин оттуда будет выглядеть одинаково, но засаду можно было бы попробовать рассмотреть. Всплывшее воспоминание своего единственного полёта даже нынче неприятно надавило на желудок, а потому отогнал его. Шоф за шофом продвигаются всё выше. Растительность поредела. Живность попадается редко и весьма необычная: крошечные пёстрые пресмыкающиеся с любопытными мордашками да мелкие рукокрылые, занятые охотой за мошкарой. Наконец, впереди за плавным поворотом раздались голоса. Стены немного расходятся. Лишь позволяют встать с десяток мечников рядом. Ограниченность пространства крайне не нравится. Ждать и гадать дальше нет смысла. Бегло оценив подчинённых, лидер подал знак к атаке.

Они пошли им навстречу едва уловимо не так. Что именно озадачивает — не ясно. Всё и сразу. А в первую очередь: огонь разведён здесь отнюдь не человеком. Их заманили сюда, каким-то неведомым образом узнав о нечасто используемых сигналах. Правда, пока смысл не угадать. Место неудобное обеим сторонам, если, конечно, не предусмотрено запереть их сзади. Следует отступать, но решение запоздало. Враги уже чересчур близко. Для начала — отбиться, а после — поворачиваться спиной. На такой скорости некогда думать дальше: следует сражаться. Но почему же сердце щемит от невыносимого кричащего чувства неправильности происходящего!