Рожденная в огне
Шрифт:
– Вы… Вы – неблагодарная крестьянка, – прошипел он.
– Я? Крестьянка? – Она была в полном смятении – напугана, сбита с толку, но и возмущена. – В этом вы совершенно правы, Суини. Считаете меня неблагодарной, потому что я не падаю к вашим ногам и не целую ваши модные ботинки? Если так, то вы тоже правы. И я, в свою очередь, не ожидаю от вас ничего большего, чем то, что написано в вашем поганом контракте с его муторными пунктами. А там ничего не сказано о взаимной благодарности и целовании ботинок.
Она чувствовала, что сейчас разрыдается –
– Впрочем, я всего ожидал от вас, мисс Конкеннан, – сказал он все с той же яростью. – И этого тоже.
– Прошу прощения, – раздался голос от двери. Там стоял только что вошедший Джозеф Донахоу. – Я прервал вашу беседу?
То, что представилось его глазам, вызвало у него несказанное удивление и не меньший интерес. Его босс, всегда такой выдержанный и хладнокровный, с разъяренным лицом стоял напротив маленькой женщины, глаза которой были полны угроз, а кулаки, казалось, готовы нанести смертельный удар.
– Совсем нет, Джозеф. – Колоссальным усилием воли Роган подавил желание отшвырнуть Мегги, сопроводив это действие соответствующими словами, и спокойно отпустил ее плечо, отступив назад и моментально обретя свойственное ему самообладание. – Мы как раз обсуждали с мисс Конкеннан некоторые условия контракта. Познакомьтесь, пожалуйста. Мегги Конкеннан. Джозеф Донахоу, хранитель галереи.
– Очень приятно.
Весь излучая любезность, Джозеф подошел, чтобы пожать слегка дрожащую руку Мегги, затем поцеловал ее и широко улыбнулся, блестя золотой коронкой.
– Какое удовольствие, мисс Конкеннан, познакомиться с таким талантливым человеком, таким одухотворенным.
– И мне приятно видеть того, кто так трепетно относится к искусству и к людям искусства.
Обмен любезностями на этом закончился, но Джозеф не спешил отпускать руку Мегги. Она же обрела уже силы благосклонно улыбаться ему. Чего не мог не отметить Роган.
– Скажите Джозефу, когда вам потребуется машина для поездки по городу, – холодно произнес Роган. – Водитель будет в вашем распоряжении.
– Спасибо, – ответила Мегги, не глядя на него. – Думаю, Джозеф сумеет занять меня на некоторое время.
– Нет ничего более приятного, – заверил тот. – Вы уже видели наши гостиные наверху, мисс Конкеннан?
– Еще нет. Называйте меня просто Мегги.
– С удовольствием. – Он было отпустил ее руку, но тут же взял вновь. – Пойдемте, Мегги. Надеюсь, вам понравится то, что мы сотворили. Хотелось бы, чтобы вы одобрили. Мы приветствуем любые ваши пожелания и предложения.
– Спасибо. Предвкушаю удовольствие, которое получу. – Она пошла вслед за Джозефом, но у дверей остановилась и повернулась к неподвижно стоящему Рогану. – Мы не будем отрывать вас от дел, Роган. У вас их так много. – И снова обратилась к Джозефу:
– Я
– У меня уйма двоюродных братьев и сестер в графстве Клер со стороны отца и матери. По материнской линии они Райаны.
– Я знаю много Райанов. О!
Она остановилась на пороге комнаты, куда они уже вошли. Помещение было небольшим, с изящным камином и удобными диванчиками. На старинной работы столиках стояло несколько ее изделий, в том числе то, которое Роган приобрел во время своего первого визита к ней.
– По-моему, размещено со вкусом, – сказал Джозеф, включая освещение. И сразу стекло ожило, запульсировало под лучами света. – В большом зале, – услышала Мегги слова Джозефа, – дыхание посетителей должно надолго прерываться. Здесь им разрешается дышать свободней. Так нами задумано.
– Да.., да… – она глубоко вздохнула. – Ничего, если я сяду, Джозеф? Только на минуту. У меня как раз прервалось дыхание.
Она села на мягкий диван, прикрыла глаза.
– Знаете, Джозеф, – заговорила она, не открывая глаз, – однажды, когда я была еще ребенком, отец купил козла. У отца появилась очередная идея: начать разводить коз. Как-то я пошла с этим козлом на поле и чем-то, видно, вывела его из себя. Он меня хорошенько боднул, и я отлетела футов на десять. Такое же ощущение я испытала, когда вошла в эту комнату. Словно чьи-то рога боднули меня.
– Нервы, да?
Она открыла глаза, увидела сочувствие и внимание во взгляде Джозефа.
– Боюсь до смерти. Но будь я проклята, если откроюсь перед ним! Он такой самоуверенный, такой… Разве нет?
– Просто уверенный. Он твердый орешек, наш Роган. И не без оснований. У него безошибочное чутье, когда дело касается приобретения предметов искусства или когда он оказывает содействие кому-либо из художников. – Джозеф был явно из тех, кто быстро сходится с другими и чувствует себя, по большей части, вполне раскованно, не стесняясь затрагивать весьма животрепещущие, быть может, даже личные темы. Он уселся рядом с Мегги, вытянув ноги, затем согнул их в коленях и, переместившись поближе, произнес:
– Не мог не обратить внимания, когда вошел, что вы некоторым образом набычились друг на друга. Я не ошибся?
Мегги слабо улыбнулась.
– У нас, видимо, слишком мало общего. Он чересчур напористый, ваш Роган.
– Верно. Но те, на кого он напирает, почти не ощущают этого, потому что напор достаточно мягок. И полезен, я бы сказал.
– Со мной он не был мягким, – сквозь зубы процедила Мегги.
– Я заметил. Это несколько странно. Видите ли, Мегги, думаю, я не выдам служебной тайны, если скажу, что Роган намерен включить вас в число постоянных авторов нашей галереи. Я работаю с ним достаточно долго и не припомню, чтобы он был так сосредоточен на ком-нибудь. И заинтересован.