Рожденные в пламени
Шрифт:
Подземное хранилище Владыки Змиев адепт отыскал довольно быстро. С орбиты были запущены и внедрены глубоко в кору планеты сейсмические стержни собственного изобретения Регула. После анализа геологической структуры с помощью этих датчиков адепт обнаружил под поверхностью огромное сооружение.
Но вот войти в него не удавалось.
Акустика в подземных переходах, вырытых машинами и рабочими, была превосходной — Курнан и его воины слышали каждый боевой клич и каждый вопль умирающих.
—
Он стоял, склонив голову набок, словно пытаясь распознать голоса отдельных легионеров, раненых и продолжающих бой.
— Там твои братья! — весьма раздраженно бросил Курнан.
— Я не сомневаюсь, что они будут драться, как подобает грязным подонкам с Хтонии.
Эти слова заставили остальных повернуться в его сторону, и сердитое рычание силовых доспехов соответствовало мыслям их владельцев.
Соломус примирительно поднял руки:
— Это похвала! Кроме того, разве мы не затаились здесь в темноте, чтобы ударить в спину нашим бывшим братьям? — Он пожал плечами, насколько позволяла броня. — Это ведь... не слишком честно.
— Все, что мы делаем, мы делаем для магистра войны! — отрезал Креде.
Его ладонь в перчатке с металлическим скрежетом сомкнулась вокруг рукояти цепного меча. От второй руки остался только обрубок расплавленной кости и обожженной плоти, но от этого легионер не стал менее опасным.
И снова Соломус изобразил раскаяние.
— Слава Гору! — воскликнул он.
— Тебе лучше бы придержать язык, легионер, — тихонько, чтобы не слышали другие, посоветовал ему Курнан. — Иначе и в твою спину вонзится нож.
Райко кивнул:
— Я это учту.
— Что с тобой происходит, брат? — все так же тихо спросил Курнан. — Ты ненавидишь свой легион? Может, лучше бы тебе было погибнуть на Исстване III, как другим предателям?
— А я слышал, что они нас так называют. Думаю, это зависит от того, с какой стороны посмотреть.
— Мне нужен ответ, — настаивал Курнан.
Незаметно для прочих он вытащил свой меч и показал палачу клинок.
Невеселая усмешка Соломуса могла показаться просто резким выдохом.
— Не стоит марать свой меч. А на Исстване III я убил достаточно отступников. — Курнан уловил в его голосе оттенок самодовольства. — Больше, чем другие. У нашего отца нет более преданного сына, чем я, а у легиона нет более верного солдата, но это задание, эта служба бездушным, бескровным машинам... Порой мне хочется убить всех и каждого.
В этом Восто не мог с ним не согласиться. Он убрал меч в ножны.
В помещении собрались пять легионеров — все, кого Курнан рискнул выделить из оставленных наверху сил. Перед ним
— Ты получишь свой шанс, — сказал Курнан, имея в виду предстоящую операцию. — Как и все мы.
Соломус кивнул.
— И даже они?
Позади них в темноте безмолвными рядами стояли боевые сервиторы. Неподвижные глаза холодно, словно камни, поблескивали сквозь сумрак, но по команде адепта они вспыхнут яростными огнями. По мнению Восто, они служили еще и недвусмысленным напоминанием о власти Регула.
— Я сомневаюсь, чтобы они хоть что-то почувствовали.
— А мы теперь стали лакеями, брат? — спросил палач.
Курнан нахмурился, но ничего не ответил.
Обек стоял на коленях, а сзади над ним нависла массивная фигура Кронуса.
Несмотря на боль, легионер Саламандр поднял голову и взглянул на адепта:
— Откуда ты знаешь, что я могу ее открыть?
— Я и не знаю, — ответил Регул, внимательно изучая Обека сквозь оптические импланты, скрывающиеся в тени капюшона. — Я предполагаю и для проверки нуждаюсь в твоем содействии.
Носитель Огня оскалил окровавленные зубы то ли в усмешке, то ли в гримасе ярости.
— Ты не учитываешь все разнообразие вариантов, адепт…
В зале раздался звонкий перестук шагов, и Регул переместился почти вплотную к Обеку.
— Я скорее умру, чем стану тебе помогать, — прошептал тот.
Он внезапно рывком вскочил на ноги и схватил адепта там, где должно было быть горло. Пальцы сомкнулись на чем-то жилистом и жестком, холодном, словно металл, но вибрирующем в пародии живого пульса. Капюшон упал с головы адепта, и иллюзия человеческого подобия мгновенно рассеялась.
Заменяющие глаза оптические устройства полыхнули болезненной вспышкой. Две конечности, похожие на паучьи лапы, выскочили из-за спины и пронзили левую и правую грудные мышцы Обека.
Неожиданная боль вызвала крик, и воин Саламандр уставился на два клинка, пронзившие его броню.
— Ну вот, ты все видел, — произнес Регул.
Его голос в этот ужасный момент откровения казался почти человеческим. Толчком он заставил Обека снова опуститься на колени и отпустить его «горло».
— Мне не нравится, когда ко мне прикасаются, — заявил адепт. — Это слишком безвкусно, по-людски. Я предполагал, что человеческий прагматизм может толкнуть тебя к подобной реакции, что ты предпочтешь пожертвовать собой ради выживания братьев.