Рожденный для любви

Лайт Виктория

— Ничего, мы еще поборемся, — мрачно заявил Рональд, нисколько не раскаиваясь, что причинил жене боль. — Я слишком долго ждал, чтобы отдавать все какой-то потаскухе и ее выродку. Придумаем что-нибудь интересное, не переживай.

И настолько угрожающим был его тон, что Алисия перестала хныкать и опасливо посмотрела на мужа. Они были вместе много лет, но никогда она не видела у него столь кровожадного выражения лица.

Еще одна пара глаз следила за Джоном и Сильвией. Эрик почти не выходил из своей угловой комнаты, несмотря на хорошую погоду. Зато из окон

ему открывался прекрасный вид на парк и бассейн. Уже час он стоял за шторой и кусал губы в кровь. Сквозь открытое окно до него долетал беззаботный смех матери. Джон рассказывал что-то очень смешное, и Сильвия весело хохотала, показывая белоснежные зубки.

Эрик сжал кулаки и пробормотал проклятие. Штора колыхнулась, и он отступил вглубь комнаты, боясь, что его заметят. Хотя как раз этого он мог и не опасаться. Джон и Сильвия были слишком заняты друг другом, чтобы обращать внимание на такие пустяки. И потом, они же ведь не делали ничего дурного…

Вечером, ложась спать, Джон Денвер-младший укорял себя за то, что был слишком любезен с Сильвией. Это казалось ему предательством памяти Эшли. Джек уже не раз давал зарок быть холоднее с бывшей женой. Но наступал новый день с его заботами и проблемами, и ободряющая улыбка Сильвии была как нельзя кстати. Его бывшая жена сейчас была еще привлекательнее, чем в юности. К красоте и изяществу прибавились мудрость и жизненный опыт. Исчезли суетность и тщеславие — то, что в свое время оттолкнуло Джека, убило его любовь… Или только заглушило ее на время? На очень-очень долгое время…

Он теперь никогда не говорил с ней об Эшли и своей жизни на Тикариве. Да и Сильвия не вспоминала их совместную жизнь или собственные злоключения в последующие годы. Они словно сговорились избегать тем, которые могут причинить боль. И Джон постепенно привыкал к мысли о том, что эта Сильвия, изящная, привлекательная, умная и тактичная, и та Сильвия, легкомысленная девчонка, разрушившая его жизнь, — совершенно разные женщины. Она нравилась ему, интересовала его и… волновала. Каждое движение Сильвии, каждый ее взгляд разжигали в душе Джека забытую страсть и порождали томление в его теле.

Убийство Майкла Реддорна, напряженность в доме из-за присутствия Эрика — все отступило на второй план. Джон Денвер-младший постоянно думал о черноглазой Сильвии и не находил в себе сил стряхнуть ее чары…

— Мама, давай уедем отсюда.

— Почему?

Просьба Эрика застала Сильвию врасплох. Она поднималась по лестнице в отведенную ей комнату, и мечтательная улыбка играла на ее красиво очерченных губах. Взгляды Джека были сегодня намного ласковее обычного, и Сильвия с трепетом ожидала развития событий. Как приятно нравиться мужчине и самой ощущать влюбленность! Она поторопилась поставить на себе крест. В ее жизни будет еще много счастья…

И тут вдруг Эрик. Лицо бледное. Губы дрожат, глаза бегают. Зачем он создает ей проблемы, когда все только наладилось?

— Что с тобой, сынок? Ты не заболел? — заботливо спросила она.

— Я хочу уехать отсюда, — резко ответил он, и Сильвия вздрогнула. Таким она его даже боялась…

Эрик все прекрасно понял и сделал над собой усилие. Еще не хватало напугать

ее. Лучше бить на материнскую жалость.

— Здесь никому нет до меня дела, — сказал он страдальчески. — Все Денверы смотрят на меня как на врага. Кажется, никто не верит, что я сын Джека.

Сильвия побледнела. Она привыкла доверять проницательности Эрика. Неужели она обманывала себя, считая, что все в порядке?

— Тебе не показалось?

— Нет, — отрезал Эрик. — Они все считают, что ты просто хочешь заполучить наследство Джона Денвера-старшего.

Сильвия схватилась за сердце. Какая наглая ложь! Ни минуты она не думала о деньгах Денверов, когда соглашалась поехать вместе с Джеком. Только чувство двигало ею, сначала неосознанное, а потом все более и более ясное. Она должна все объяснить Эрику! Но сможет ли он понять, что в жизнь его матери вновь вошла любовь? Наверное, будет лучше сыграть на его тщеславии… Неужели Эрику не захотелось стать настоящим Денвером?

— Понимаешь, малыш, — сбивчиво начала Сильвия и осеклась.

Малыш? Перед ней стоял взрослый мужчина, красивый, сильный, независимый и очень требовательный…

— Ты имеешь право жить здесь, — продолжила она после минутной заминки. — Ты тоже Денвер и…

— Ты в этом уверена?

Эрик криво усмехнулся. Ему было все равно, кто его отец. Главное, чтобы все эти люди держались подальше от его матери и оставили их в покое.

— Мне не нужны эти деньги, — процедил он. — Мы прекрасно жили и без них…

Эрик с сожалением вспомнил привольное время, когда они с Сильвией ютились в небольшой квартирке в центре города, обсуждали все мелочи, радовались и огорчались вместе, хохотали над шутками или плакали над мелодрамой. Сильвии, видимо, тоже пришло на ум это время, потому что легкое облачко досады затуманило ее черты.

— Пойдем в комнату, поговорим, — проговорила она. — Здесь нас может кто-нибудь услышать.

Эрик настороженно следовал за матерью. Ему больше пришлось бы по душе, если бы она немедленно начала паковать чемоданы. Откровенного разговора он не планировал.

— Мы с тобой столько страдали, Эрик, — сразу начала Сильвия, закрыв за собой дверь.

Страдали? — изумился он про себя. Когда?

— Я думала, что больше никогда не смогу радоваться жизни. Тебе тоже было тяжело. Бедный мальчик, расти без отца, буквально в нищете…

Чихать я хотел на деньги, упрямо подумал Эрик.

— Но я мать, и я держала себя в руках. Прошло время, и судьба вновь улыбнулась мне. Денверы признали тебя…

Ага, признали. Держи карман шире.

— И ты займешь подобающее месте в обществе.

— Мама, — наконец заговорил Эрик. — Ты ошибаешься. Мне не нужно это общество. Нам с тобой хорошо вдвоем. Здесь одни недоброжелатели. Все эти люди шепчутся у тебя за спиной и только и ждут того, чтобы ты оступилась. А если они уличат тебя в обмане?

Глаза Сильвии вспыхнули негодованием. Неужели сын сомневается в ней?

— Джек верит мне. И потом, я ведь мать, мне лучше знать, кто отец моего ребенка. Ты — сын Джека.

Как будто меня это беспокоит! — фыркнул про себя Эрик.

— Но Денверы так не думают, мама. Мне кажется, нам лучше самим уехать отсюда подобру-поздорову, пока нас с позором не выгнали…