Рождественская история
Шрифт:
К семи часам вечера Патриция чувствовала себя так, будто весь год работала без выходных.
— Ну, пусть они теперь только попробуют не прийти в восторг! — приговаривала она, выгружая свои трофеи на заднее сиденье машины.
Следующий день ушел на сборы: посещение салона красоты, чтобы предстать перед мамой во всем блеске и не вызвать упреков в неухоженности; укладывание вещей. Выбрать в гардеробе, что взять с собой, оказалось труднее обычного: за последний год Патриция «обросла» платьями, джемперами, юбками,
В итоге пришлось сделать еще один рейд по магазинам и купить чемодан побольше.
Когда в одиннадцать двадцать три по местному времени Патриция стояла в аэропорту Нью-Йорка и выглядывала в толпе встречающих своего отца, по двум огромным чемоданам на колесах и средних размеров дорожной сумке через плечо смело можно было предположить, что она приехала на год, никак не меньше, и уже отсюда, не заезжая домой, отправится в Швецию на нобелевский банкет.
Ее отец, мистер Роберт Дин, увидев дочурку, сильно растрогался. В ее возрасте он собирал по мелким лавочкам букинистические редкости и развозил на своем фургончике книги из издательств по магазинам. Патриция же в несколько лет сумела добиться всего, о чем только мог мечтать бизнесмен. Его радость и гордость. Такая сильная, такая независимая и успешная. Такая в душе хрупкая и наверняка одинокая…
Патриция не дала ему развивать эти мысли, забросав вопросами о здоровье, о маме, о перестановках в гольф-клубе и о ближайших родственниках.
Мистер и миссис Дин, точнее Роберт и Аманда Дин, жили в трехэтажном доме в спальном районе в Гринвич-Виллидж. Патриция вопреки собственным ожиданиям искренне обрадовалась, когда машина отца выехала на знакомую с детства улицу. По сердцу прошла волна чего-то теплого и щемящего.
— Пап…
— Да, солнышко? — отозвался отец.
— Я соскучилась, — прошептала Патриция. — И очень рада, что вы с мамой у меня есть.
Роберт остановился напротив дома, выключил мотор, повернулся к дочери и неловко притянул ее к себе, чмокнул в лоб.
— Я тоже, солнышко, каждый день благодарю Бога за то, что ты у нас есть.
Миссис Аманда Майер Дин уже мчалась по дорожке — ей не терпелось увидеть Патрицию.
— Мама, не надо, ты же простудишься! — завопила она, выскакивая из машины, чтобы ускорить процесс счастливого обретения друг друга и предотвратить мамину простуду.
За этим последовали долгие объятия, поцелуи, комплименты и даже слезы радости. Патриция приехала все же раньше брата, и в доме было пока что тихо. Аманда тут же усадила дочь за стол. Она всегда считала, что именно во время вкусного, с любовью приготовленного обеда общение происходит лучше всего. Для обеда было рановато, но для ланча — в самый раз. Патриция уплетала говядину в гранатовом соке и слушала мамино воркование. Наговорившись о кулинарии, Аманда приступила к самому главному. Именно к тому, чего
— А ты опять приехала одна, Пат, — с расстановкой произнесла она.
— Нетрудно заметить, — прокомментировала Патриция. Она изо всех сил старалась держать себя в руках.
В глазах Аманды застыло сострадание.
— Все по-прежнему? — трагически спросила она.
— Нет, мам, все по-новому. Дела идут в гору, работы невпроворот, но я все успеваю. — Патриция ненавязчиво продемонстрировала кольцо с крупным аметистом.
— Кто же он? — Глаза Аманды загорелись надеждой.
— Кто — он, мам? — Патриция начинала терять терпение.
— Тот, кто это подарил…
— Я сама купила. Я хотела сказать, что занята сейчас карьерой, я зарабатываю деньги, довольно много, это очень важно и почти безотлагательно!
— Пат, ты прости меня, конечно, но тебе уже не двадцать и даже не двадцать пять…
— Аманда, ты говоришь так, будто наша девочка уже старуха! Она отлично выглядит, — вмешался Роберт.
— Па, ты неправильно сказал. Нужно говорить «отлично сохранилась». — Патриция не сдержала нервного смеха.
— Я вовсе не это имел в виду! — обиделся отец.
— Я знаю. Вы все имели в виду, что мне уже тридцать, я уже давно старая дева и положение мое становится критическим. Так? — перешла в наступление Патриция.
— Ну… — многозначительно замялась Аманда.
— Однако ввиду того, что мне именно тридцать, а не двадцать и не пятнадцать, попрошу вас не вмешиваться в мои личные дела и априори принять, что я сама в состоянии решать свои проблемы! И не стоит портить мне первый день рождественских каникул!
После своей гневной тирады Патриция закашлялась.
— Ну вот, еще и простыла в дороге, — совсем расстроилась Аманда. — Я заварю тебе чай по бабушкиному рецепту.
— Ма, я в порядке, — с тоской протянула Патриция. Очень сложно сохранять бодрость и душевное равновесие, когда к тебе относятся, как к школьнице.
— Не сомневаюсь. Но нужно полечиться. Ты же не хочешь праздновать Рождество с ангиной.
— И откуда у некоторых людей такая тяга к преувеличению? — Патриция театрально бросила реплику «в сторону». — Слово «гипербола» тебе что-нибудь говорит?
Аманда обиженно хмыкнула.
— Не сомневаюсь, что это твоя любимая фигура речи, — закончила Патриция. — Когда прилетит Алекс?
Роберт бросил взгляд на часы:
— Через два с половиной часа. Соскучилась по брату?
— Да. Мы же совсем мало общаемся.
К великому счастью Патриции, мама больше не заводила разговоров о ее личной жизни. По крайней мере, за столом. Но потом, когда Патриция поднялась в свою комнату и только-только вознамерилась разобрать чемоданы и втайне от всех предаться ностальгии, перебирая свои детские сувениры, раздался деликатный стук в дверь.