Рождественская история
Шрифт:
— Войдите!
Конечно, это была мама. Спасибо хоть постучала. Пятнадцать лет назад Патриция одержала настоящую победу в настоящей войне за право запирать дверь и впускать других в комнату только после стука.
— Пат, тебе помочь? Кстати, я принесла травяного чаю…
— Спасибо, он придется кстати.
Патриция смотрела на мать и не переставала удивляться: Аманда не менялась. Течение времени будто огибало ее. По крайней мере, за последние десять лет в лице ее не изменилось ничего: та же моложавая,
Вроде бы все в порядке, лицо гладкое, дорогие кремы и косметологи отлично помогают справляться с мелкими морщинками, и только взгляд…
— Мам, как я выгляжу?
— Что? — Аманда явно растерялась от такого вопроса. — Хорошо ты выглядишь, я бы сказала даже… мм… роскошно.
— Нет, роскошно выглядят юные девицы из высшего общества, у которых нет других забот, кроме как ухаживать за собой. Ко мне это неприменимо, я слишком много работаю. По-моему, у меня что-то не то с глазами.
Патриция встала и подошла к зеркалу. При ближайшем рассмотрении впечатление абсолютной измотанности рассеялось.
— Патриция, знаешь, я недавно разговаривала с тетей Кэт. Я, конечно, пригласила ее на праздники. Сама понимаешь…
— Да, одинокая старость — не радость. То есть она еще не старая, но кроме нас… — Патриция вспомнила мамину старшую сестру, старую деву, которая жила в Джерси и всегда приезжала к ним на праздники.
— Да, никого нет. И я очень боюсь, что тебя постигнет та же участь, — заключила Аманда.
— Ах вот ты к чему! А я уж думала, что легко отделалась. Тебе не кажется, что я сама вправе решать, как распоряжаться своей жизнью?
— Но я же твоя мать! Я волнуюсь за тебя! Я так хочу внуков!
Патриция заметила, что у мамы уже глаза на мокром месте.
— Мам, я тоже хочу, чтобы у тебя были внуки. Но я не стану связываться с первым встречным. Мой муж должен быть богат, успешен и как минимум приятен внешне. Понимаешь?
— У тебя слишком высокие требования, Патриция. Это сужает круг поиска. А время идет.
— Мама, у меня ко всему высокие требования. И что, если не это, позволило мне добиться всего в жизни? Удачный брак — следующая ступень. И с ней тоже не нужно торопиться.
— Патриция, мне понятен ход твоих рассуждений. Но меня беспокоит, что у тебя вообще никого нет. Для взрослой здоровой женщины это… трудно.
— Мам, вот это уж слишком!
— Извини. Я не хотела тебя обидеть. Но у меня есть один знакомый психолог…
— Сходи к нему и спроси, как смириться с независимостью своего ребенка! — взорвалась Патриция. — Еще один такой разговор — и я умру. Или убью кого-нибудь. В состоянии аффекта. И меня посадят в психушку. А виновата будешь ты, слышишь?
Патриция пожалела, что уже слишком взрослая, чтобы выбегать из комнаты, хлопнув дверью. Это бы сейчас очень пригодилось для разрядки. Она готова была разреветься от обиды и бессильной злости:
— Пат, прости. Я не хотела тебя обидеть.
— Тебе это и не удалось. Я просто разозлилась.
— Не сердись на меня. Я же очень тебя люблю.
— Я тебе не верю. — Патриция чмокнула мать в щеку.
— Будет тебе. Пей чай. Я не стану больше к тебе приставать, раз это так болезненно.
— Мама… Я предупредила: еще один подобный разговор…
— Я все поняла. Хочешь отдохнуть с дороги?
— Было бы неплохо.
— Вот и хорошо. Не болей, я тебя очень прошу.
— Ага.
Патриция с облегчением выдохнула, когда мать закрыла дверь с другой стороны. Мамина навязчивая идея насчет спутника жизни пробуждала в ней нехорошее чувство — чувство, что у нее в жизни что-то не так. Патриция, разумеется, не позволяла этому чувству разрастаться, старательно его душила, но даже самые стойкие и уверенные в себе люди порой оказываются беспомощными перед своими родителями. А как может быть иначе, ведь, сколько бы тебе ни было лет, мама и папа — очень-очень важные люди…
Приняв душ, Патриция решила заняться тем, чем давно собиралась — перебрать старые безделушки и фотографии. За этим занятием ее сморило, и она заснула, свернувшись клубочком, прямо в банном халате.
Она проснулась от поднявшейся в доме суеты. Чтобы вспомнить, где она находится и с чем может быть связан шум на первом этаже, Патриции понадобилось некоторое время.
Алекс приехал! — улыбнулась она.
Первый порыв — кинуться вниз как есть — пришлось в себе подавить. Слышались чужие голоса. Это значит, что нужно полностью приводить себя в порядок.
Патриция быстро влезла в светлые джинсы и тонкую шерстяную блузку цвета морской волны. Взбила волосы. Известно, что сложнее всего создать на голове красивый беспорядок. Подкрасила ресницы, провела помадой по губам — готова!
Если хочешь, чтобы все верили в твою несокрушимую волю, нужно даже по родительскому дому ходить в красивых туфлях.
Патриция как раз заканчивала с выбором последних, когда в дверь постучали. Совсем не деликатно.
— Да! — Патриция сунула ноги в элегантные лодочки из бежевой замши.
Алекс ворвался в комнату, как торнадо.
— А мне сказали, что ты сегодня больная соня! Но я им не поверил!
Патрицию подхватили и закружили в объятиях.
— Алекс, пусти, сумасшедший!
— И правильно сделал! — договорил Алекс и звонко чмокнул сестру в щеку. — Чудесно выглядишь!
— Спасибо, стараюсь! Ты, кстати говоря, тоже весь сияешь! — Патриция вгляделась в лицо брата — красивое, чуть румяное с мороза, с лучистыми глазами.
— Да, есть основания. Как ты? — Он держал руки на ее плечах.