Рождественская история
Шрифт:
— Отлично. Работаю и зарабатываю. А как ты?
— Превосходно. Женюсь, — в тон ей ответил Алекс.
— Как?! — изумилась Патриция.
— По любви! — провозгласил Алекс.
— Не смеши меня, — привычно отозвалась она.
— А сестренка у меня все такая же циничная. Ну ничего, я привез ее с собой.
— Невесту?
— Кэтрин. Когда ты с ней познакомишься, ты меня поймешь!
— Полагаешь, я тоже в нее влюблюсь? — саркастически поинтересовалась Патриция.
Она улыбалась: искрящееся счастье брата мало-помалу передавалось и ей. Если не рассуждать о том,
— Полагаю, она тебе понравится, потому что Кэтрин — просто чудо!
— Я уже начинаю ревновать.
— Тебя, родная, мне никто не заменит! И твоих гнусных шуточек тоже!
— Я знала! Тебе нравится, когда я над тобой подтруниваю.
— Ну, если ты не умеешь выражать свою любовь по-другому…
Алексу пришлось убегать очень-очень быстро.
На лестнице он в кого-то врезался.
— Прости, любимая! Не ушиблась?
Патриция притормозила, чтобы предотвратить очередное столкновение. Она увидела миловидную хрупкую шатенку в очках и свитере цвета верблюжьей шерсти.
— Нет, милый. Ты куда-то спешишь?
— Уже, по-видимому, нет: у нас перемирие в честь знакомства с тобой. Это моя сестра Патриция. Пат, моя невеста Кэтрин.
— Очень приятно, — Патриция спустилась, чтобы стоять с Кэтрин на одном уровне, и протянула руку.
— И мне. — Кэтрин широко улыбнулась.
Патриция решила, что она и впрямь очень мила.
— Алекс часто говорит о вас.
— О тебе, — поправила Патриция.
— Да, конечно, о тебе.
— И что, он тебя мною, наверное, запугал?
— Нет, что ты! Он всегда тобой восхищается. Алекс говорил, у тебя свое дело в Вашингтоне?
— Да. Дома. Мое дело — дома. Я работаю с недвижимостью.
— А я работаю учительницей. — Кэтрин улыбнулась немного застенчиво.
Патриция с удовольствием отметила, что она, похоже, будет покладистой женой. Это хорошо. Сам Алекс был экономистом, он работал финансовым аналитиком в крупной фармацевтической компании и никогда не отличался лидерскими качествами, как Патриция.
— Ого. А Алекс не успел сказать, что у него героическая невеста!
Кэтрин от ее шутки смутилась еще больше.
— Дети, дети, обед на столе! — провозгласила Аманда. Она стояла внизу и смотрела на замершую прямо на лестнице троицу. Свою реплику она сказала таким тоном, что сразу стало понятно: она ждала возможности ее произнести уже много месяцев.
— Мы идем, мама!
Все трое спустились вниз. Патриция отметила, что Алекс все время нежно держит Кэтрин за руку. Улыбнулась краешком губ: прямо пастушок и пастушка из какой-нибудь пасторали.
В столовой ждали трое. Патриция не ожидала увидеть кого-то, кроме отца и матери, поэтому инстинктивно подобралась. Тем более что третьим был мужчина.
Патриция смотрела на этого невысокого, красиво сложенного человека с короткими черными волосами и не могла понять, что именно в нем вызывает у нее тревогу. Умное лицо, правильные черты. Он, наверняка, ровесник Алексу, хотя мог бы быть на несколько лет старше: очень мудрые глаза. Спокойная поза. Не представляет опасности, но…
— Пат, а я совсем забыл сказать,
— Эрика Уайза… — повторила Патриция. Ей показалось, что пол качнулся у нее под ногами.
3
Патриция помнила Эрика Уайза.
Первая любовь не забывается. Даже если это детские глупости. Особенно неразделенная первая любовь.
Когда-то, хотя в этом и усомнились бы многие ее знакомые, Патриция тоже была подростком. Секретничала с подружками, делясь своими скудными познаниями в области отношений мужчин и женщин. Вместе с ними строила соответствующие предположения. Комплексовала из-за прыщей, больших ладоней и худых ног, из-за крупных ушей, которые казались ей наказанием Господним, и неразвитой груди. Да мало ли бед у тринадцатилетней девчонки?!
Эрик Уайз тогда был, наверное, ее главной бедой.
Его имя она выписывала красивым почерком в дневнике с сердечком на обложке. Она краснела и запиралась в комнате, когда он приходил в гости к Алексу, своему лучшему другу. Ее заветной мечтой было пойти с ним на выпускной — в красном платье, на каблуках, с красивой прической… Чтобы все остальные воздыхательницы в один вечер умерли от зависти.
Надо сказать, что остальные воздыхательницы пользовались у Эрика не большим успехом, чем Патриция. Он был крайне целеустремленным юношей. А целью он себе поставил поступить на медицинский факультет со стипендией от муниципалитета. Поэтому он штудировал книги по биологии и химии, и еще классическую европейскую литературу — просто интересно. Он еще занимался бейсболом и был звездой школьной команды.
Патриция лютой ненавистью ненавидела всех девиц из группы поддержки. Во-первых, ее туда не взяли из-за вздорного характера и неразвитости форм, во-вторых, они были особенно популярны среди спортсменов.
Эрик, ровесник Алекса, был старше Патриции на три года, но относился к ней, как к самой настоящей малявке. Он считал себя уже сформировавшейся личностью, и девчачьи причуды Патриции вызывали у него только снисходительное умиление.
Собственно, и общаться им приходилось не так часто: как уже говорилось, при его приближении Патриция норовила куда-нибудь спрятаться и где-нибудь отсидеться. Пока не станет достаточно взрослой и привлекательной, чтобы он влюбился сразу и навсегда. Эрик несколько раз ездил с Динами на пикники, а еще Патриция имела счастье и несчастье сидеть с ним рядом, когда он оставался у них на обед или на ужин. Собственно, вот и все.
Потом Алекс и Эрик поступили в колледжи в разных городах и надолго потерялись. Судя по всему. А теперь…
— Здравствуй, Эрик! — Патриция протянула ему руку для приветствия и улыбнулась самой уверенной из своих деловых улыбок. На рукопожатие его она ответила очень твердо.
Он улыбнулся ей той самой улыбкой, которая когда-то заставляла ее заливаться краской до ушей и спасаться бегством.
— Очень рад видеть тебя, Пат… Патриция. Ты невероятно изменилась.
У любого другого человека Патриция едко поинтересовалась бы: «Постарела?»