Рождественские колокольчики

Логан Леандра

Хозяйка грозно возвышалась над ним, уперев руки в бока.

– Ты и сам бы догадался про сани, если бы хоть чуть-чуть применил свой талант сыщика. Вместо того чтобы часами торчать у окна, будто фикус. – Она шагнула к комоду, решительным движением выдвинула верхний ящик и выудила ярко-красный комбинезон. – Надевай это. И побыстрее!

Втискиваясь в комбинезон, он вслух проклинал свою пресловутую отставку. Стоило уходить со службы, если и на пенсии нет покоя! С трудом застегиваясь, он почувствовал стреляющую боль повыше сердца – ненавистное напоминание о том, почему жизнь

его совершила столь печальный зигзаг к полной бесполезности. Разрывная пуля в область ключицы, полученная во время очередной операции по борьбе с наркотиками, вывела его из строя полгода назад. И если бы не защитный жилет, наслаждаться бы ему сейчас вечным покоем.

Вместо этого он превратился в живой труп, распрощавшись с привычной средой, со своей опасной, но захватывающей и престижной работой. Он был переведен на скучную канцелярскую должность в чикагском отделении своего ведомства, и это оказалось чистейшей пыткой – на бумаге разрабатывать стратегию и тактику операций для своих товарищей, а затем оставаться в стороне от их воплощения. Поначалу Алек смирился с такой участью, надеясь после выздоровления вернуться к прежней деятельности. Но начальство рассудило по-другому, слепо приняв точку зрения врачей.

Вагнеру пришлось выбирать между кабинетной работой и выходом в отставку, и он выбрал последнее, уверяя себя, что всего лишь пускается на поиски новых приключений. Однако в действительности он уносил со службы тяжесть поражения в сердце, скромную пенсию да в придачу заботливые коллеги заказали ему номер на рождественские каникулы в отеле под сентиментальным названием «Уютный уголок». Алек подозревал, что коллеги отправили его сюда не без умысла – в надежде, что, смертельно заскучав от здешнего болотного существования, он сам сломя голову кинется в контору за свой письменный стол.

Не дождутся! Не желает он вечно ощущать себя инвалидом, нулем без палочки. Все или ничего!

Они вышли из комнаты и спустились по крутой лестнице на нижний этаж, уже ярко освещенный. Весь холл сиял праздничным убранством, напоминая о приближающемся Рождестве. Резные лакированные бордюры, окаймляющие обшивки стен и дверные проемы, были украшены ветками омелы и падуба, на окнах красовались декоративные красные венки. Алек нехотя потащился к восьмиугольному окошку возле массивной входной двери красного дерева и, приподняв кружевную занавеску, всмотрелся в безумную круговерть снежных хлопьев, освещенных лунным сиянием.

И как эта самоуверенная женщина может утверждать, будто видела что-то на дороге, когда за пять метров ничего не разобрать?

– Знаю-знаю, что ты думаешь, – торжествующе заключила пожилая леди. – Что я выжила из ума. Старая глупая тетка со своими сумасбродными идеями!

– Вы вовсе не старая, миссис Несбит, – неловко улыбнулся Алек, подходя к хозяйке, которая деловито рылась в кладовке под лестницей. При всей профессиональной наблюдательности Вагнер прежде не замечал этой двери в дубовой обшивке.

В следующие несколько секунд она извлекла на свет божий комплект из куртки и ушанки. Принимая обмундирование, Алек встретил глазами ее серьезный, озабоченный взгляд.

– Не волнуйтесь, я

сам хочу во всем разобраться. В такую ночь вам нечего делать на улице. Я справлюсь один.

– А ты что-нибудь понимаешь в лошадях?

– Не слишком. Кое-что.

Она тяжело вздохнула.

– Нет, в одиночку тебе не доставить этих девчонок в целости и сохранности. Нельзя рисковать здоровьем малышки. Если с ней что-то случится, никогда себе не прощу, – заявила она, захлопывая дверь кладовки.

Девчонок? Малышки? Терпение Алека лопнуло окончательно.

– Послушайте, нет никакой надобности играть на моих рыцарских чувствах! Я и так к вашим услугам. Мне абсолютно неважно, кого спасать.

Одарив его загадочным взглядом, хозяйка энергично, точно маленький крепкий паровоз, двинулась через кухню к заднему крыльцу.

Алек следовал за ней. В просторной деревенской кухне, не удержавшись, он приподнял тяжелую трубку старинного телефона. Сейчас бы позвонить какому-нибудь должностному лицу – ну хоть шерифу соседнего Элм-Сити. Но из трубки, как всегда, доносились только неясный гул да потрескивание, и Алек в сердцах швырнул ее на рычаг. Ни разу за всю неделю не удалось ему добиться толку от этого телефона. Порой, правда, доносились какие-то глухие голоса, и тогда миссис Несбит объясняла, что телефон спаренный. Но Вагнер не раз застигал за телефонными разговорами постоянных обитателей «Уютного уголка» – Беатрис Несбит, ее сестру Камиллу, старика Лайла и перезрелую матрону Марту Доунс. Однако, завидев его, они тут же вешали трубку.

Ну ладно, надо быть готовым к тому, что его разыгрывают. В маленьких городках жизнь бедна развлечениями и людям просто хочется позабавиться. По-видимому, здесь принято дурачить заезжих гостей вроде него, которые изредка врываются в здешнюю сонную жизнь.

Из шкафчика в сенях миссис Несбит извлекла пару рукавиц наподобие лесорубских и протянула ему.

– Пошевеливайся, Алек!

Она приоткрыла наружную дверь, но он потянул ее за рукав.

– По крайней мере пустите меня вперед, я расчищу дорожку к сараю.

– Но у тебя плечо разболится. Я сама.

На миг Алек онемел. Мало ему было начальства! Не хватает терпеть такое от этого божьего одуванчика!

– Довольно относиться ко мне как к инвалиду! Я уже сыт по горло!

Миссис Несбит примирительно потрепала его по щеке.

– Ладно-ладно, милый, будь по-твоему, я вовсе не хотела тебя обидеть. Просто я лучше разбираюсь в собственном хозяйстве, к тому же сильна и здорова как лошадь.

– Все в порядке, – произнес он, устыдившись собственной вспышки.

Тропу к хозяйственной постройке окаймлял дощатый штакетник, а потому сугробы здесь были не так высоки. Увязая в снегу тяжелыми ботинками, Алек медленно, но верно расчищал дорогу своей спутнице.

Вокруг, доколе хватало глаз, расстилалась одетая белым покрывалом холмистая равнина. На черном бархате неба горела неправдоподобно яркая луна, обливая безмолвную землю торжественным серебристым сиянием. Картина, исполненная неземной красоты и неземного холода. Бодрящий морозный воздух щипал лицо и превращал горячее дыхание в кристаллики льда.