Рождественский кинжал

Хейер Джорджетт

– Джо, – Матильда начинала терять терпение, – не рассчитывайте на меня в своих благородных планах! Но я дам вам небольшой совет. Не стоит говорить с Натом о чужих проблемах.

– Они все так надеются на меня, – доверительно произнес Джозеф со своей обезоруживающей улыбкой.

Матильда предполагала, что он и впрямь видит себя всеобщим примирителем, но она так устала, что это возвращение Джозефа к роли миротворца вывело ее из себя.

– Что-то я не заметила, – не слишком вежливо проворчала она.

Джозеф был уязвлен, но ничто не могло серьезно поколебать его представления о себе самом. Несколько минут спустя

Матильда, открывая кран в общей для их двух комнат ванной, услышала, как он что-то мурлыкает себе под нос. Фальшивя и повторяясь, он напевал первые несколько фраз старинной баллады. Матильда, у которой был хороший слух, постучала в дверь, ведущую из ванной в комнату Джо, и попросила его либо выучить мотив, либо замолчать. Потом она пожалела об этом, – обнаружив, что, если прибавить голос, они могут переговариваться, Джозеф стал очень болтлив и удостоил ее воспоминаниями своей беззаботной юности. Время от времени он останавливался, чтобы спросить, слушает ли его Матильда. Впрочем, казалось, он и не ждал ответа, потому что продолжал распинаться и после того, как она вышла из ванной. Тем не менее Джозеф не обиделся, когда обнаружил, что добрых десять минут его рассказ доносился до неблагодарной аудитории в виде раковины и кафельной плитки. Он только рассмеялся и добродушно заметил, что, увы, сейчас он в основном живет прошлым и, наверное, превратился в ужасного старого зануду. После этого Джозеф вернулся к своей викторианской балладе, распевая ее на все лады, пока Матильда не начала вынашивать мысль об убийстве.

– Вы уверены, что никогда не выступали в «Гранд-опера», Джо? – окликнула она его. – Какой из вас мог бы получиться Зигфрид! Фигура и все такое!

– Ах ты насмешница! – ответил он с игривостью, которая заставила ее понять грубость Стивена. – Тильда, дорогая, ты уже оделась?

– Почти. А что?

– Не спускайся без меня! Есть идея!

– Вы не найдете во мне помощника, Джо, даже и не надейтесь!

Он только рассмеялся, но, должно быть, держал ухо востро, потому что, когда минуту спустя Матильда отворила дверь своей комнаты, неугомонный старикан немедленно возник на пороге своей. Ликуя и потирая руки, он радостно сообщил:

– Тебе не удастся провести своего старого дядю, нехорошая девчонка!

– Позвольте напомнить вам, Джо, что вы не мой дядя и даже самые близкие друзья не называют меня девчонкой.

Джозеф взял ее за руку.

– Разве не бессмертный поэт написал: «Ко мне, друзья, вы молоды всегда»?

Матильда сердито прикрыла глаза.

– Если мы начнем обмениваться цитатами, предупреждаю, проиграете вы! – предупредила она. – Я знаю песню, в которой есть такие строчки: «Ваши родители упустили золотую возможность: они должны были утопить вас в ведре, когда вы были ребенком».

Посмеиваясь, он опять схватил ее за руку.

– Ну и язычок же у тебя, Тильда! Ничего! Я совсем не обиделся! Со всем-совсем! А теперь послушай, что я придумал! После обеда ты пойдешь с Натом играть в пикет.

– Ни за что на свете!

– Да, да, пойдешь! Я сначала подумал о бридже, но тогда будет Мотисфонт. Он, кажется, не очень сильный игрок, а ты же знаешь, как Нат серьезно относится к игре! А потом я вдруг вспомнил, какие страшные бои вы с ним устраивали, когда ты в последний раз здесь гостила, и как он любил их. Предлагаю, чтобы после обеда ты пригласила Ната сыграть, а я пока займу всех в бильярдной.

Шарадами или «угадайкой», одной из этих старомодных игр в кружок.

– Если мне предстоит выбор между «угадайкой» и пикетом, то победа за вами, Джо. Я согласна вам помогать.

Он просиял и чуть было благодарно не похлопал Матильду по спине, но вовремя удержался.

Стивен с Мотисфонтом еще не спускались, но все остальные были уже в сборе и потягивали коктейли, в то время как трезвеница Мод безрезультатно искала «Жизнь императрицы Австрии». Она помнила, что оставила ее где-то здесь, но была не уверена, где именно, и довольно опрометчиво поинтересовалась у Паулы, не видела ли та книгу. Паула, которая была погружена в мрачное раздумье, вернулась к действительности.

– Я? – изумленно спросила она с жестом несдерживаемого раздражения. – Господи, да зачем мне могла понадобиться ваша «Императрица»?

– Я только спросила, дорогая, – мягко ответила Мод. – Помню, я видела ее здесь после обеда. Или я взяла ее с собой в спальню?

Паула бросила на Мод отчаянный взгляд и принялась расхаживать по комнате в угрюмом молчании.

Валерия, сделав несколько безуспешных попыток пококетничать с Ройдоном, который, казалось, был так же удручен, как и Паула, с недовольным видом направилась к камину. Там к ней присоединился Джозеф. Он отпустил парочку несколько преувеличенных комплиментов и, по мнению Матильды, делал все возможное, чтобы развлечь ее.

Но Валерия не хотела кокетничать с Джозефом. Ей было скучно. Валерия не принадлежала к поколению, которое приучали быть вежливым со старшими, и поэтому она резко оборвала Джозефа, а на вопрос Мод ответила, что не видела ее книги, а если бы и видела, то не смогла бы отличить ее ни от какой другой.

Ройдон принес Матильде коктейль и нерешительно присел рядом. После нескольких бессвязных фраз он внезапно пустился в откровения.

– Я подумал над тем, что вы говорили, и пришел к выводу, что вы были правы. Я буду пытаться снова. В конце концов, я еще не обращался к Генри Стефорду. Может быть, пьеса понравится ему. Он же поставил «Ночь в лихорадке», а она продержалась всего неделю. Я больше не буду искать финансовой поддержки. Вы совершенно правы, пьеса достаточно сильная, чтобы самой постоять за себя.

Матильда не могла вспомнить, когда она говорила что-либо подобное, но обрадовалась, что Ройдон, еще недавно пребывавший в состоянии полной прострации из-за отказа Натаниеля, восстановил утраченный оптимизм, и сердечно приветствовала его решение.

Вошел Эдгар Мотисфонт и извинился, что заставил всех ждать. Он был подчеркнуто разговорчив до тех пор, пока Джозеф не спросил, не видел ли он Ната или Стивена. Казалось, это вернуло его к неприятным мыслям о разговоре с Натаниелем, и он погрузился в мрачное молчание.

Стивен вошел несколько минут спустя и тоже с извинениями. Все посмотрели на часы – Натаниель не торопился.

В половине девятого Старри пришел объявить, что ужин подан, но, увидев, что хозяина еще нет, с оскорбленным видом удалился. Джозеф надеялся, что Натаниель спустится через минуту, но, когда прошло десять, он посетовал, что Нат, должно быть, не смотрит на время, и предложил Стивену подняться и привести дядю.

Стивен наливал себе шерри и с обычной грубостью ответил, что, если Джо так волнует отсутствие Ната, ему лучше сходить и привести его самому.