Рождество или Библия волшебника
Шрифт:
— Shapira! Ваш выход, Ваш выход, — приговаривал он, не позволяя Кириллу вставить даже слово, — это важная часть вечера. Shapira! Shapira! Shapira!
Кирилл сопротивлялся, оставаясь в одних трусах и белой футболке.
— Да скорее же, — переживал Ефрем, стягивая последние вещи с парня.
— Чёрт побери, да остановись же ты, — крикнул Кирилл во весь голос так, что стены задрожали — его слова громом разлились по коридору, долетев до лестницы, ведущей в башню короля.
Этот шум услышали и в Большом зале, двери которого немедленно отворились, окунув парня в водоворот волшебного бала.
— О, нет, нет, нет! — размахивая
Он прокричал с заметным акцентом и щёлкнул пальцами. От него во все стороны разлетелась воздушная волна, охватив весь зал. Игравшая спокойная музыка прекратила звучать. Гости явно занервничали, перешагивая с ноги на ногу.
— Ну, слава тебе, Северная звезда! Появился один из виновников торжества! — мужчина похлопал в ладоши, и, виляя бёдрами, направился к Кириллу.
Парень, стесняясь и прикрываясь, вошёл в зал. Гости одобрительно зашептались.
— Это всё бал, — мужчина поднял руки вверх, — и там тоже бал. — Он показал на расположившихся в углу молодых дам, сверкающих наготой. — Да и там тоже бал, — пальцем он тыкнул на обнажённого безногого старика, танцующего на руках.
— Так, понятно, — Кириллу не нравилось большое количество внимания в его сторону.
— Ребятушки мои, ещё раз, — чернокожий мужчина вышел на середину зала и снова щёлкнул пальцами. Заиграли фанфары — оказалось, что высоко под конусообразным потолком, зависнув в воздухе, играл оркестр. Они были единственными одетыми персонами на этом вечере.
Молодые девушки выстроились в круг, взявшись за руки. Двигаясь в такт, они играли телами, весело и синхронно размахивая длинными кудрявыми волосами.
— Никуда не годится, стоп! — прокричал мужчина. Он стоял на маленькой табуреточке, следя за тем, чтобы всё было по плану.
— Центр круга специально для главных гостей! — он подбежал к Кириллу и, схватив за руку, поволок в центр круга. Глаза гостей устремились в парня. — Столько сил, столько нервов. Бездарная организация бала. Bisra sri…
Было видно, что некоторые из собравшихся уже злились. Они говорили такие слова, которые не произносят даже самые грозные ведьмы.
— Девушки, продолжаем плясать, — похлопал мужчина в ладоши, — после этого сыплется волшебный золотой снег, зажигаются огоньки. А где козёл?
Гости продолжали танцевать. Свет то загорался ярко, слепя в глаза, то погасал до полумрака. Снова становилось светло, а затем — снова темно. Девушки начали кружиться быстрее. Они уже не держались за руки — каждая танцевала сама по себе. Кто-то поднёс Кириллу бокал, шепнув на ухо, что это нужно выпить. С первым глотком голова возможного будущего правителя закружилась. Он расслабился и, вздохнув, тоже влился в атмосферу праздника. Свет мелькал уже ярче. То ли это градус напитка, то ли усталость, но Кириллу начало казаться, что вокруг него плясали не люди… Парень будто входил в транс. Музыка играла громче, а свет сменялся всё быстрее. Гости уже не стеснялись друг друга. Они кричали, натянув на себя шкуры животных. Некоторые, как показалось Кириллу, подходили к какому-то парню, целуя его в левую ягодицу. Вино лилось рекой. Пили его из коровьих копыт и лошадиных черепов.
Под ногами бегали чёрные кошки,
Под потолком оркестр играл уже на каких-то странных предметах, не напоминающих традиционные духовые инструменты. Инструментами для музыкантов служили, вместо волынки — лошадиная голова, а вместо смычка — кошачий хвост.
Было много вина.
В разгар веселья Кирилл оказался в кругу с каким-то парнем. Они танцевали, закрыв глаза. С ними была и Катерина. Бледная, она плясала, подняв руки вверх. От громкой музыки разрывались барабанные перепонки.
Закончилось веселье резко.
Включился свет, и чернокожий мужчина, по-прежнему стоявший на табуреточке, похлопал в ладоши.
— Shapira! Вы молодцы, настоящий бал! Репетиция прошла успешно, ребятушки мои! — радовался он. — В новогоднюю ночь всё должно получиться!
Гости закрывали глаза, щурясь от яркого света. Но Кирилл смог рассмотреть парня, танцующего в кругу, которого гости целовали в левую ягодицу. Он ещё не знал, что это был принц Доброслав.
АйсГрад тем временем неторопливо окунался в холодную ночь. Медленно шёл снег, ветер небрежно стряхивал с крыш городских зданий засидевшихся дворников. Ветер даже уносил с собой небольшие лепестки продающихся на Цветочной алее роз.
На улице не было никого — ни одной живой души. Лишь изредка проезжали по мостовой автомобили, сигналя друг другу включёнными передними фарами. Другие большие машины убирали улицу.
АйГрад спал.
В небольшом парке на самой дальней окраине города что-то шелохнулось, послышался скрип снега. У лавочки, стоящей справа от одной из десятков похожих дорожек, там, где стоял одинокий мусорный бачок, наполненный одноразовыми стаканчиками до краёв, сидел человек без лица. Он проверял свою шляпу, втягивая свою голову в неё поглубже, ощупывал свои вещи, рыскал по карманам пальто. Казалось, он что-то забыл.
Человек быстро вскочил на ноги, быстрым шагом, хромая, выбежал на мостовую, часто оглядываясь. Он не боялся, что кто-то может увидеть его в таком неподходящем месте.
А ветер тем временем усиливался. Иногда даже поднимался порыв такой силы, что буквально сбивал с ног человека без лица. Но тот шёл дальше, приковыляв к небольшому стадиону, где днём организовывали совместный каток. Зачем-то обошёл его дважды, а затем снова вернулся к дороге.
И вдруг фонарь над человеком без лица погас. Почувствовав неладное, тот вновь направился обратно в парк. Но каждый фонарь, под которым бы он ни проходил, тут же гас. И тут вдруг он свернул вбок, перелез через большой снежный ком и спрятался от кого-то за деревьями.
В парке погасли фонари. Но один гореть всё же остался.
На лавочке под этим самым не потухшем фонарём сидел парень лет двадцати двух в красной шапке-ушанке, вязаном свитере и больших красивых оранжевых унтах. Он тоже вздрогнул, увидев, как потемнело вокруг в одно мгновение, но с места не сдвинулся. Вместо этого стал прислушиваться.
Человек без лица увидел юношу, гортанью кашлянул и направился на свет. Останавливаясь у каждого дерева, он подошёл из-за спины. Теперь уже можно было разглядеть его «лицо» как следует. Старое, с прожилками, и кое-где сильно потрёпанное морщинами. Без глаз, губ, носа. Лишь большая бородавка, заросшая торчащими волосами, торчала на его щеке.