Рождество в Шекспире
Шрифт:
Я уже была на грани, когда мы вошли. Джек сел на одно из покрытых винилом кресел. Я, ощетинившись, села на краешек другого и стала осторожно за ним следить.
— Я видел тебя вчера вечером, — сказал он без обиняков.
— Где?
Он вздохнул.
— С твоим старым другом.
Я затаила дыхание, борясь со вспыхнувшей яростью. И схватилась за подлокотники чертового оранжевого кресла.
— Ты вернулся в город пораньше и не позвонил мне. Специально, чтобы шпионить за мной?
Он напрягся на крохотном кресле, сжимая кулаки.
— Конечно, нет, Лили! Я скучал
— Мы целовались, Джек?
— Нет.
— Мы держались за руки, Джек?
— Нет.
— Я влюбленно на него смотрела, Джек?
— Нет.
— Он выглядел счастливым, Джек?
— Нет. — Джек наклонил голову и потер лоб кончиками пальцев.
— Позволь мне рассказать о том, что случилось в последний раз, когда я пошла на свидание с Чендлером Макадо, Джек. — Я наклонилась так, чтобы он либо прямо смотрел мне в глаза, либо трусливо отвел взгляд. — Это случилось семь лет назад, в не самое лучшее время, когда я на пару месяцев вернулась в Бартли. Мы с Чендлером пошли в кино, а затем поехали к озеру, как любили это делать детьми.
Карие глаза Джека замерли, он внимательно слушал. Я знала это.
— И вот когда мы оказались в озере, Чендлер захотел поцеловать меня, а я хотела почувствовать себя снова настоящей женщиной, поэтому позволила ему. Я даже наслаждалась этим… немного. А затем поцелуи зашли дальше, он стянул мою футболку. Хочешь знать, что произошло дальше, Джек? Чендлер заплакал. Шрамы тогда были еще свежими, красными. Он заплакал, когда увидел мое тело. Тогда за семь лет я видела Чендлера последний раз.
Тяжелая тишина повисла в холодной комнате мотеля.
— Прости меня, — сказал Джек наконец. Он был абсолютно искренен, никакого намека на простую вежливость. — Прости меня.
— Джек, ты никогда не сомневался, что я от тебя что-то скрываю.
— Разве? — он выглядел разозлившимся и в то же время изумленным.
— Ты сделал Верене подарок даже не обсудив это вчера со мной. Ты знал все время, мы не… расходились. — Я почти чуть не использовала фразу «расставались», но это казалось слишком ребяческим.
Внезапно лицо Джека застыло, как будто он совершил какое-то открытие.
Он посмотрел на меня.
— Как он мог плакать? — спросил меня Джек. — Ты такая красивая.
Я продолжала молчать, но по другой причине. Джек никогда не говорил ничего даже отдаленно похожего на это.
— Не жалей меня, — попросила я мягко.
— Лили, ты сказала, что я никогда не сомневался относительно тебя. Теперь я говорю, что жалость — последняя вещь, которую я испытываю к тебе.
Он прижимался к моей спине. Могу сказать, он не спал. У меня было в запасе еще часа полтора по моим подсчетам.
Мне не хотелось думать о Саммер Дон. Мне не хотелось думать о мертвецах, застилающих путь к ее возвращению.
Мне захотелось прикоснуться к Джеку. Хотелось запустить пальцы в его волосы. Хотелось понять его мысли.
Но он был человеком, выполняющим свою работу, ему больше всего на свете хотелось вернуть Саммер Дон ее родителям. Пока он обнимал
Я неохотно начала рассказывать ему о находках: два памятных альбома, один полный и один без страницы в комнате Анны Кинджери; тот же альбом отсутствовал у Евы Осборн. Я рассказала ему, что Ева Осборн недавно была у врача, насчет Анны я уверена не была. Я рассказала ему о матери Анны… о женщине, которую мы считали матерью Анны. Вытащила пластмассовую расческу и фотографию с рождения Анны из кошелька и положила их у портфеля Джека.
Закончив рассказ, повернулась к нему лицом. Не знаю, что он увидел в моем лице, но он произнес шепотом:
— Черт побери, — и отвел взгляд.
— Ты что-нибудь нашел? — спросила я, чтобы убрать то выражение с его лица.
— Как я сказал, моя поездка в значительной степени провалилась, — сказал он мне, но расстроен этим он не был. Наверное из-за того, что частные детективы сталкиваются с большим количеством тупиков. — Но рано этим утром я прогулялся в полицейский участок, взял Чендлеру и парню по имени Роджер кофе с пончиками. Так как я раньше был полицейским, они хотели доказать, что полицейские заштатного городка тоже могут быть столь же проницательными, как городские копы, довольно предсказуемо.
Я убрала его волосы с лица и кивнула, показывая, что внимательно его слушаю. Я не хотела рассказывать, что они ничего не сказали бы, если бы Чендлер не проверил его и не поговорил со мной.
— Они сказали мне, что доктора и медсестру убили именно трубой, оставленной в переулке. Отпечатков Кристофера Симса на ней не было. Ржавую поверхность трубы вытерли. Кто бы ни пытался почистить ее, у него это не очень хорошо получилось. Он оставил один след, не соответствующий Симсу. Он все еще находится за решеткой за кражу сумок, но я не думаю, что его обвинят в убийстве в ближайшее время.
— Он сообщил что-нибудь дельное?
— Не совсем. Он сказал полиции, что в его новом доме, который, как я понимаю, означает переулок позади магазинов, у него было много посетителей. То местоположение в переулке близко к каждому отцу. Джес О’Ши навестил Симса в качестве священника, мебельный магазин, в котором работает Эмори, имеет выход в тот переулок, а аптека Кинджери находится через квартал.
— Я заметила это.
— Конечно, заметила, — сказал он и нагнулся, чтобы поцеловать меня. Мои руки обвили его шею, и поцелуй продлился дольше, чем он планировал. — Я снова хочу тебя, — сказал он мне, его голос звучал низко и грубо.
— Я и это заметила. — Я мягко прижалась к нему. — Но завтра свадьба. Дай мне рассказать о сегодняшнем вечере. Я иду присматривать за детьми: Евой, малышом, Кристой, Люком и Анной в доме О’Ши, возможно я смогу изучить детей, или что-нибудь в том доме.
— А куда идут их родители?
— На ужин. Это мероприятие для пар, я рада не пойти из него.
— Кого они подобрали тебе в пару? — спросил Джек.
Впервые я поняла, что создала хозяйке некоторые проблемы.
— Не знаю, — призналась я. — Думаю, друга Дила, Берри Даффа.