Розовый обруч
Шрифт:
Остаток вечера прошел за семейным ужином. Мы вспоминали и хорошие, и трудные времена в нашей жизни.
Глава 3
Визит
Лео.
Мой кабинет располагался в старой части библиотеки. Много лет назад этого здания хватало. Тогда Брумалтаун только восстановили после волны миграции. Но постепенно город разрастался, и маленького домика стало мало для хранения всех книг. Власти отстроили новую публичную библиотеку в центре города, а эту, разделив на две части, отдали частным практикам
Кетлин все устраивало: она видела с самого детства, с какими трудностями сталкивалась ее мать и какому остракизму подвергалась. Наука тоже ей не давалась, и это заметили все: от родителей, поощрявших любые начинания детей, до учителей. И хоть фонд время от времени и нанимал волонтеров – полноценными помощниками они не являлись. Финансирование же имело строгие ограничения: все пожертвования уходили на обеспечение нужд больных и небольшие зарплаты тех самых волонтеров. Я это знал, ведь Фонд Грас сотрудничал с ЗСЦ и предоставлял им ежеквартальные отчеты.
Меня первое время удивляло, что волонтерам платят деньги, но потом я понял почему: фонд работал не только в штатах, но и по всему миру. Его деятельность вполне приравнивалась к «Армии спасения» или «Красному Кресту» из прошлого. Из-за этого мало кто шел на такую работу, и рук постоянно не хватало. Поговаривали, что фонд даже иногда предлагал в качестве общественно значимых работ те, которые напрямую не были связаны с риском. Например, ведение архивов. Но в последнее время и это не помогало.
Библиотека оказалась лучшим выбором: она была спрятана за массивными деревьями в глубине самого крупного городского парка. Тишина – и лишь редкие посетители отвлекали от работы, смущая обратившихся. Порой люди приходили ко мне с такими проблемами, о которых стыдно признаваться даже самим себе, не то что посторонним. За годы работы я повидал многое. ЗСЦ это не нравилось, а вот меня все утраивало. Без вечного ока над головой работалось проще. Да и к тому же часть библиотеки отдали под архив, что тоже отгоняло праздных зевак от этого места, ведь им не было дела до «каких-то там документов».
При знакомстве Кетлин дала мне доступ, с условием, что я буду проверять работу аппаратуры в архиве. Она приезжала редко, занятая не менее важными делами, а дистанционно проверять архив оказалось крайне трудно. Ища хоть кого-то, кто будет часто посещать это место, мисс Грас и попросила моей помощи. Работа это нехитрая и нетрудная – конечно же, я согласился.
Раньше со мной работал ещё один сотрудник, и мы поднимались на второй этаж поочередно. Но время шло, и Дейла повысили, переведя на работу в частную школу для эно. Я остался один среди книг, пыли и шума вентиляторов
Звонивший мужчина пришел чуть раньше и ожидал меня возле входа. «Это хорошо», – отметил я, вспоминая, какие иной раз бывали клиенты.
Я не раз и не два сталкивался с теми, кто звонил, умолял о помощи, договаривался о встрече, но так и не приходил. Бывали люди, звонившие по три-четыре раза, но находившие отговорки, чтобы не посещать психолога. Таким при всем желании невозможно было помочь.
«Издержки работы, – утешал я себя, пытаясь не думать о плохом. – Я же не могу их заставить, в конце концов!»
Нынешний посетитель все же нашел в себе силы прийти на назначенную встречу, за что я был ему очень благодарен.
Это оказался высокий, плотный, хоть и не полный, мужчина в строгом деловом костюме с ярким пятном – галстуком.
Его суровое выражение лица с мелкими, едва заметными на бледной коже близнами и холодные злые глаза прожигали меня насквозь, намекая, что обладатель не из тех людей, кто слепо доверяет окружающим.
«Эх, сложная будет консультация», – сразу отметил я, торопливо подойдя к входной двери и встав рядом с незнакомцем.
Жесты обратившегося были плавными, но выверенными и очень скупыми. Я заметил это, ещё когда мужчина повернулся ко мне. Словно он скрывал что-то. Это напомнило мне эквилибристов в цирке – они так же осторожно и плавно двигались, идя по тоненькому канату над зияющей под ними бездной.
Подойдя, я поспешил протянуть ожидавшему руку, отметив запах сигар и «жженой» кожи, смешанные с едва уловимыми штрихами одеколона. Мое наблюдение подтвердилось: незнакомец крепко пожал мою руку и показал жестом, что стоит продолжить разговор в другом месте.
Открыв дверь и отчеканив несколько шагов по яркому кафелю, мы прошли в кабинет недалеко от входа. Когда-то здесь был детский читальный зал. Мне очень нравилось, что с тех времен остались рисунки на стенах и стеллажи с книгами. Многие из них шли под списание, и я просто забрал книги себе, оправдываясь, что либо сестре, либо племянникам буду читать эти сказки.
Нас встретило просторное помещение в голубых и светло-желтых тонах. Многое я не тронул, ведь это не мешало мне проводить серьезную работу. К тому же, детские рисунки и сама обстановка порой говорили: для меня нет детских проблем – есть недопонимание между детьми и взрослыми.
Когда мы с посетителем расположились в удобных креслах, оставшихся от прошлых времен, он приступил к рассказу.
– Меня зовут Эрик Коулман, – начал мужчина, продолжая мерить меня тяжелым взглядом из-под светлых широких и прямых бровей. – Ваш номер дали в госпитале. Так получилось, что моя дочь начала ранить себя.
– Как давно вы заметили подобное поведение? – светлый кабинет настраивал на миролюбивый лад, и я надеялся, что мне удастся выяснить подробности. Я понимал, что, работая на ЗСЦ, не вызывал доверия пришедшего, но все же уповал к его сознательности.