Розовый слон
Шрифт:
— Понимаю — подносит. Но почему же позволяют ломать печи, если знают, что за фрукт этот Шепский?
— Людей посредством лекций и литературы учили верить в человека. Все каждый год надеются, что Шепский за зиму исправился. Но помимо всего прочего есть подозрения, что Шепский нечист на руку; так, немножечко имеет слабость к серийным товарам, скажем, к мужским носкам, алюминиевым котелкам или к маргарину в пачках.
— У вас прелестная продавщица мороженого. Надо бы привлечь ее для объявления программы… Пока в моде мини-платья… Мужчины станут покупать билеты только для того, чтобы поглядеть на ее ноги. А женщины будут покупать для того, чтобы присматривать за мужьями. — Сунеп уже вообразил себе, как Азанда стоит на сцене, на островке света, по-девичьи невинно и в то же время изысканно бесстыдно поставив одну ногу, согнутую в коленке, перед другой.
— Одними ногами
Производное от существительного "коза"? Стареющие дамы от ревности порою так именуют своих молодых соперниц.
— Допустим… — нейтрально ответил Сунеп. — Раскроем нашу стратегию: где журнал учета работы? Где план?
— В кабинете директора на столе.
Сунеп вспомнил уютный уголок декоратора с этикетками от бутылок на стенах, вздохнул и сел за стол Касперьюста. Перед ним простиралось стекло, будто замерзшее озеро, в котором, как подо льдом, плавал одинокий календарь. Как свою визитную карточку, Сунеп сунул под стекло цветное фото девушки в купальнике, которое вырезал из немецкого "НБИ". Затем открыл журнал учета работы. "В дальнейшем эту разновидность фантастического романа буду писать я сам", — он улыбнулся, глядя, с какой точностью записано количество слушателей на лекциях и собраниях. 48 и даже 313. Точное число посетителей ведь можно определить только на тех мероприятиях, где продаются входные билеты! Потом Сунеп начал размышлять и фантазировать о дальнейшей работе в Бирзгальском доме культуры, только изредка отрываясь от журнала, поглядывая на тенистые клены за окном. Листья деревьев на фоне побеленной, но смытой дождем стены молочного завода казались необычно чистыми.
Женский ансамбль "Волынка" вместе со скрипачом необходим. Пусть поют не только на крестинах и похоронах, но за деньги и на свадьбах, и на юбилеях! Надо поговорить с Бокой, как это можно оформить и зафиксировать в бумагах. Три рубля за песню. Больше пяти вряд ли кто пожелает, чтобы не задерживать выпивку, которую зовут тостами. Хористки получают гонорар натурой за столом, а в кассу дома культуры вносят пятнадцать рублей. Образование у нас бесплатное, а то можно бы кое-что содрать с посетителей Народного университета. Ничего не попишешь, их охраняет конституция. Будем нажимать на курсы танцев. Что обычно учат? Фокстрот, быстрый вальс, медленный вальс, танго и еще кое-что. А что танцуют? Коктейль. Курсы давно отстали от жизни. Будем реформировать! Шейк, твист — хотя это тоже не свежо, однако элементы их чувствуются везде, как говорится, и в кабаке, и в церкви, то есть в доме культуры. Курсы кройки и шитья за 30 рублей. Выше нельзя, там занимаются и старше тридцати. Те умеют повысить голос. Слишком редко мы сдаем огромный зал. Заглянем в абонентную книгу телефонов. Общество охотников. Так. Заставим устраивать у нас смотр трофеев — клыки диких кабанов, шкуры енотов, лосиные рога, лающие гончие собаки на привязи, и все это зрелище откроют трубные звуки охотничьего рога с крыши дома культуры. Охотники должны только уплатить за наем зала. А свадьбы? Тут прежний руководитель оставил статистику, наверное тоже напал уже на денежный след. Поженились тридцать две пары. Латыши все еще любят устраивать свадьбы, как во времена шведов, когда губернатор законом запретил гулять и пить дольше трех суток и пива предписывалось только ведро на глотку. Пусть вкатывают пивные бочки в дом культуры и платят за наем!
Сунеп встал и, восторженный, как агент, застраховавший десять "Жигулей" и три жизни, стал шагать по кабинету. От желания действовать он ощутил приятное напряжение в тощих бицепсах. Тут Сунеп остановился возле висевшего на стенке пиджака национального покроя из ткани болотного цвета и черной круглой шляпы, прикрывшись которой Касперьюст в соответствующем кружке тихой рысцой танцевал народный танец "Литениетис". Брюки были уже потрепанными, да и локти пиджака показывали структуру ткани. Нечего прибедняться. В бюджете предусмотрены средства для новых костюмов. Придется списывать не меньше восьми комплектов. Оторвать рукав, показать комиссии по списанию, а остальное надо попытаться сбыть на сторону помимо комиссии. На витрине, рядом с необыкновенно большой свиньей, вырезанной из дуба, у которой вместо седла была прикреплена серебряная пластинка, лежала электрогитара. Надо бы посмотреть, не залежалась ли она слишком. Эту штуковину всегда можно загнать этим горе-гитаристам, которые струны щиплют, как гусей.
Сунеп снова сел. Разумеется, не будем забывать и непременные бесплатные мероприятия дома культуры. Пусть доктора читают про гипноз и алкоголь
За сегодняшний день для дома культуры выработано достаточно. Засунув в портфель свежие газеты и журнал "Фильмшпигель", Сунеп отправился домой. По дороге зашел к электрику, попросил провод. В комнате актеров он заметил электрическую плитку. На ней можно сварить кофе, но, чтобы потоки электрической энергии не сказались на счетчике, их следует обвести вокруг счетчика. В молодые годы Сунеп в Риге в одном из домоуправлений работал электриком. Была послевоенная пора, когда на каждого в месяц отпускалось только пять киловатт. За пять червонцев Сунеп в то время слегка изменял направление тока. После он хранил при себе газетные вырезки, которые сообщали об амнистии в честь государственных праздников. Предложение "Амнистия относится и к нераскрытым, но упомянутым в этом пункте преступлениям" он подчеркнул и спал как человек, у которого и совесть чиста, и сон крепкий. Под кленом у киоска с мороженым стояли два мальчика дошкольного возраста, у них было одно мороженое на двоих.
— Дай лизнуть, — упрашивал один, — ни разу в жизни я не лизал…
Азанда показала Сунепу ямочки улыбки на щеках и сказала:
— Darling.
Пусть пропадают еще полторы буханочки черного хлеба! Не хлебом единым жив человек. Он купил одно "особенно теплое" мороженое.
— Вы сегодня так же ослепительны, как этот июльский день. Этот июльский день столь же ослепителен, как и вы, — Сунеп проворковал старомодный комплимент.
— Мне нравится такой день, мороженое раскупают быстрее, не надо торчать возле бочек дотемна. Поэтому не люблю дождь. В субботу в пашем сарае танцы будут?
— Если не в эту, то в будущую непременно. Обещаете мне один танец?
— А почему бы нет!
Так отвечают Янису или Петернсу, с грустью подумал Сунеп, подергивая в улыбке усики.
— Не согласились бы вы объявлять программу?
— С микрофоном?
— Можно и с микрофоном.
— Тогда идет! — Азанда откинула волосы и выпрямилась. Халат на груди слегка приоткрылся… — Мне очень нравится с микрофоном, Я видела в кино и по телевизору, как Мирен Матье и другие с микрофоном поют, а те, в зале, с ума сходят. Мы ездили на Манеж, где две француженки пели с микрофоном. У одной даже и не ноги, а так. А зал как бешеный. Идет!
Конферансье теперь вроде бы имеется, нужна только программа.
Спустя три дня, заполнив собою кресло за письменным столом, Сунепа встретил Касперьюст. Лицо его было, как обычно, бледным и округлым, только темные круги под глазами, будто намалеванные сажей, говорили об усталости:
— Был в Ленинграде, смотрел, нет ли там чего-нибудь для дома культуры. Мне сказали, что не хватает одного барабана.
— Правильно сделали, без барабана немыслим современный оркестр.
— Ваше имя Бертул? Я буду звать вас просто Бертулом.
— Конечно, товарищи по работе, это само собой разумеется. Ваше имя, если не ошибаюсь, Лудис?
Касперьюст понял правильно — Сунеп собирался в порядке взаимности звать его запросто Лудисом.
— Лудис-то Лудис, но я директор, — сказал Касперьюст.
Сунеп тоже понял. Как для Азанды хоть раз в жизни поговорить в микрофон было верхом блаженства, так и Касперьюсту слово "директор" доставляло особое удовольствие перед уходом на пенсию.
— Вот план финансовых мероприятий. — Сунеп показывал оперативные наброски. — Тариф для ансамбля "Волынка". Песня три рубля. В рижских ресторанах берут десять. После полуночи и до десяти часов утра — двойная плата. Будем предлагать зал колхозам для юбилеев. В финскую баню целый колхоз не войдет. В будущую субботу вечер отдыха — в обычном порядке, хочу познакомиться с посетителями и местными обычаями, а потом — организую широкий экспериментальный вечер отдыха! — складно рассказывал Сунеп своим мягким баритоном.