Розы после дождя

Эдвардс Касси

– Все твои сомнения насчет меня исчезли? – спросил Йен, целуя ее в ямочку на шее.

– Да, – пробормотала Талия и тихо рассмеялась. – Дорогой, мне холодно лежать на этих атласных простынях, – подрагивая, произнесла Талия. – Они такие скользкие.

– Но они нравятся тебе? – спросил он, нежно целуя ее в изгиб шеи и неторопливо раздвигая коленом ей ноги.

– Разве я могу? – спросила Талия, томно вздыхая, ощутив в себе его упругую плоть и медленные, но уверенные движения. – Они для богатых, ты же знаешь, дорогой, моя семья очень

простая. Мой отец зарабатывал на жизнь тяжелым трудом. Но у нас было все необходимое, чтобы мы могли чувствовать себя достаточно уютно. Мы… были счастливы. Йен крепче обнял ее.

– Дорогая, я не хотел возвращать тебя к воспоминаниям, от которых тебе становится грустно, – сказал он, обхватывая ладонями ее лицо. – И я знаю, что как только ты вспоминаешь о семье, то сразу становишься печальной. Сегодня ночью, дорогая, давай не думать ни о прошлом, ни о завтрашнем дне. Давай думать только о настоящем, о нас с тобой.

– Поцелуй меня, Йен, – сказала Талия, ища губами его рот. – Прошу тебя, поцелуй меня! Тогда я позабуду все, кроме рая, в который ты увлекаешь меня всегда!

Талию захлестнули непередаваемые сладостные ощущения, когда губы Йена коснулись ее губ нежным и томительным поцелуем, а его пальцы медленно и чувственно пробежали по ее спине. Его движения становились неистовыми, поцелуи теплыми, мягкими, но требовательными.

Йен упивался прикосновениями к ее восхитительно нежной коже и ощущал внутреннюю дрожь, когда его язык пробился сквозь губы Талии, вырывая из нее мягкий крик страсти. Он обхватил ее ягодицы и еще яростнее погрузился в нее, так, чтобы его плоть могла достичь самых таинственных глубин Талии.

Дикая, бурная страсть охватила его, когда их окутала золотая паутина волшебства, делая их одним целым. Йен отнял губы ото рта Талии и, покрывая легкими, невесомыми поцелуями ее лоб, потом грудь, с благоговейным трепетом шептал ее имя.

Глаза Талии светились огнем желания, а внутри все больше разгоралось пламя страсти. Вдруг все ее тело обжег всепоглощающий огонь. Она напряглась и закричала. Талия смеялась и плакала одновременно, когда поняла, что Йен достиг вместе с ней вершины страсти!

Казалось, будто он ждал ее, желая вместе с ней полностью разделить это счастье и раствориться в неземном блаженстве.

Она отыскала его рот и со странной тоской, радостью и болью поцеловала его. Потом, глядя Йену в глаза, негромко рассмеялась, когда Йен оторвался от нее и, встав с постели, рукой пригладил взъерошенные волосы. Девушка в молчаливом восторге наблюдала, как он, пройдя через комнату, подошел к бару, взял два бокала для вина и бутылку портвейна и, вернувшись назад, поставил это на ночной столик рядом с кроватью.

– Йен, даже вино? – сказала Талия, опираясь на локоть. – Ты никогда не перестаешь удивлять меня.

– Ты знаешь, ведь я говорил тебе, что не рвусь к роскошному образу жизни, – сказал он и удивленно вскинул брови, разливая вино по бокалам. –

Но я и никогда не говорил, что бегу от этого. После долгих месяцев, проведенных в буше в погонях за беглыми, должен признаться, что с удовольствием возвращаюсь сюда.

– Но у тебя был такой великолепный дом, куда ты мог приезжать, – сказала Талия, с благодарностью улыбаясь Йену, когда он протянул ей бокал вина. – Так ужасно, что Пол сжег его!

– Не могу сказать, что очень сожалею, – признался Йен. – Он был тюрьмой для моей матери.

Теперь же, в определенном смысле, она получила свободу. Всем сердцем я надеюсь, что она сядет на ближайший пароход в Америку. Для нее это будет… самым лучшим выходом из положения.

– Ты говорил, что она хотела, чтобы и ты поехал с ней, – сказала Талия, немного подвинувшись, чтобы Йен смог сесть рядом с ней. – Ты ведь не поедешь, не так ли? Мне не нравится Австралия, но я сомневаюсь, что Америка мне понравится больше. Это большой континент. Там вполне можно потеряться.

Йен усмехнулся, сделал глоток вина и поставил бокал на столик. Он откинулся на спинку и, удовлетворенно глядя в потолок, заложил руки за голову.

– Может быть, когда-нибудь я отвезу тебя в Америку и покажу красоту ее лесов, рек и гор, – сказал он. – В этой стране тебе не удастся потеряться. Но я еще только начал строить свою жизнь здесь, в Австралии, а я не из тех, кто с легкостью отказывается от брошенного ему вызова. – Он вздохнул и улыбнулся Талии. – Здесь, в Австралии, мы будем жить с тобой на огромном пространстве земли. И куда бы ты ни взглянула, ты не увидишь ничего, кроме овец. – Тебе нравятся овцы, Талия?

– Мне кажется, это милые создания, – сказала она, ставя сбой стакан рядом со стаканом Йена. Потом тоже легла на спину и прильнула к нему. – Даже Австралия станет лучше в моих глазах, если я буду здесь с тобой.

Потом Талия печально отвела от Йена взгляд.

– Но я была бы намного счастливее, если бы здесь была Вайда, – пробормотала она. – Но как бы там ни было, пройдет еще какое-то время, прежде чем я узнаю, как она живет.

Йен нежно поцеловал ее в щеку.

– Милая, скоро мы сядем на корабль и поедем в Англию, чтобы своими глазами увидеть, как живет твоя сестра, – успокоил ее Йен. – Но сначала я должен позаботиться об отъезде моей матери. – Он опять поцеловал Талию. – И нам не следует забывать о нашей свадьбе, не так ли?

Талия взглянула на Йена, сияя от радости, что теперь каждый день будет смотреть на него.

– Будет ли это когда-нибудь? – сказала она весело. – Я скоро стану миссис Лейвери. Как прекрасно это звучит.

– Считай, что ты уже стала ею, – сказал Йен, поднимаясь. Он встал с постели и облачился в свои обтрепанные штаны и рубашку. Усаживаясь на край кровати, он надел ботинки.

– Почему ты одеваешься? – спросила Талия и, накинув на плечи одеяло, сидя в кровати, наблюдала за ним. – Куда ты идешь?