РПЛ 2
Шрифт:
– Белая Ведьма Юга? – только и переспросил Хорвек.
– Да, она, - мастер Глаас негромко откашливался, растирая горло. – Слыхал о ней? Когда-то она сравнялась в силе с королями, да вот только недолго продлилось ее владычество, и магия не спасла ее от костра. Да что я с тобой говорю – вам, поганым бесам, положено лучше всех знать о Белой Ведьме. С вашим проклятым племенем она всегда водила дружбу. Что же делать с тобой, одержимый?..
Последние слова мастер Глаас произнес с неподдельной озабоченностью, и я поняла, что жадность в нем сейчас борется со страхом. Он мог убить Хорвека, объявив своим людям об истинной
– Не в добрый час вы попались мне, - бормотал мастер Глаас. – Недаром духи накануне выли, как оглашенные… Ты ведь вскоре начнешь убивать – все одержимые убивают, словно взбесившись. Ну, говори, какой срок тебе отмерен? Не знаешь? Или не хочешь признаваться? Выдержат ли цепи?.. Но если я успею отдать тебя в руки палачу до того, как придет время безумия – никто не узнает, что ты не Ирну, мало кто умеет в наше время распознавать бесов…
Хорвек ничего не отвечал, спокойно ожидая, к какому же решению склонится старый разбойник. Тот кряхтел и ругался сквозь зубы, проклиная и людей, и демонов, и собственное невезение, но в итоге хлопнул себя руками по коленям и воскликнул:
– С нечистью Сольгерова поля который год уживаюсь, и с тобой, демон, совладаю. Ты, темная тварь, украл у меня голову Ирну, но я своей выгоды не упущу. Прирезать тебя я всегда успею, не так уж ты силен, раз позволил заковать себя. Ничего не меняется в нашем уговоре – я везу тебя в Ликандрик, и только попробуй выкинуть какой-нибудь фокус! Не жить тогда твоей девке!
– Я согласен, - ответил Хорвек все так же спокойно и мирно. – Мне все равно, куда и зачем ты меня везешь. Но с головы Йель не должен упасть даже волос, запомни это.
– Не в твоем положении грозить мне! – огрызнулся Глаас, однако в голове его послышались нотки неуверенности.
– Лучше тебе не проверять на деле, пусты ли мои угрозы или нет, - негромко ответил Хорвек, и, хоть глаза его на этот раз не загорелись красным огнем, Глаас невольно подался назад, натолкнувшись при этом спиной на какой-то мешок. Что-то упало, и шум привлек внимание дозорного – я услышала обрывки проклятий и недовольное кряхтение.
Мастер Глаас, разумеется, не желал, чтобы его застали рядом с пленниками, поэтому тоже выругался, завертевшись на месте. Но судьба решила выказать сегодня благоволение к старому разбойнику -да и к нам, его пленникам. Ночь прорезал многоголосый вой, переходящий в знакомый мне зловещий хохот: где-то неподалеку подавали голос псы-оборотни, вышедшие на ночную охоту.
– Это что еще за погань? – пробормотал Глаас, насторожившись. Должно быть, он обучился узнавать местную нечисть по песням, которые она заводила ночью, и этот мотив оказался ему незнаком.
Вой испугал лошадей, раздалось громкое ржание, топот – кони переступали с ноги на ногу, всхрапывали, били копытами по каменистой земле.
– Неспокойной будет эта ночь, - мастер Глаас выглянул из повозки, выжидая случай, чтобы покинуть ее как можно незаметнее. – Что за твари решили сегодня к нам наведаться, а, проклятый? Не твои ли приятели?
– Вряд ли их можно так назвать, - ответил Хорвек, также внимательно прислушивавшийся.
– Отродье лживых бесов, - фыркнул старый разбойник, ничуть не поверивший своему пленнику. – Можешь не сомневаться, мои ребята подпалят шкуру твоим дружкам, а до того – славно продырявят ее. Тебе не уйти от меня, пока я не получу свое золото.
– Да, им вряд ли справиться с твоей шайкой, - спокойно согласился бывший демон. – Но, все же, прими один добрый совет от меня. Следи в оба за своей псарней. Те существа, что воют там, вдалеке – дальние родичи твоих собак, и имеют власть над любым из песьего племени.
– Эти псы не первый год с нами! – раздраженно бросил Глаас, выбираясь наружу. – Вернее любого человека!..
– Дело твое, - ответил Хорвек в обычной своей манере, то есть – с безразличием, и Глаас, еще раз выругавшись, громко приказал, теперь уже не таясь, чтобы мы тоже покинули повозку. Харль единственный изо всех продолжал крепко спать, и я вытащила его наружу, как тряпичную куклу, приговаривая: «Не бойся, не бойся, дружок!».
Вой, переполошивший и людей, и животных, приближался. Нас, пленников, оттеснили к почти затухшему костру, где нам не отсавалось ничего другого, как сесть на голую землю, сбившись в кучку. Люди Глааса, уже вооружившись, ждали атаки и по их умелым действиям было ясно, что это не первая подобная ночь в их жизни. Пустоши и впрямь были суровым местом, где выживали только те, кто знал толк не только в нападении, но и в защите. Я заметила, что Хорвек не отводит глаз от собак, беспокойно бегающих у повозок, и увидела, как он покрепче перехватывает цепь, словно готовясь вновь кого-то ею душить.
Но мастер Глаас тоже был человеком внимательным, и, несмотря на естественное недоверие к своему странному пленнику, умел ценить советы.
– Кирру, Сильтус! – крикнул он, деловито указывая рукой в сторону повозок. – Привяжите собак, да покрепче!
– Зачем же это, мастер Глаас? – недоуменно спросил кто-то из названных, невысокий и кривоногий разбойник, которого я успела невзлюбить за то, что он несколько раз за сегодня толкал меня в спину, якобы невзначай.
– Затем, что я так сказал! – гаркнул главарь, вглядывающийся в ночную тьму, которая исходила сатанинским оглушающим хохотом.
– Да разве ж помешают собаки, если кто попробует пробраться под повозками? – продолжал пререкаться кривоногий. – Никогда от них еще вреда не было!
– Кирру, сказано тебе – привяжи чертовых собак! – по-медвежьи зарычал Глаас, враз отбив у кривоногого всякую охоту спорить. Вместе со своим товарищем зловредный Кирру, чье имя я наказала себе запомнить, принялся ловить псов, шерсть на загривках у которых стояла дыбом.
– Что за существа воют там, мастер? – негромко спросил у Глааса молодой парень, которого прочие дразнили Солью из-за лица, усеянного мелкими светлыми оспинами.