Ру-ру
Шрифт:
— Вы совершенно правы, — заверил его Кертис-Вейн. — Поэтому поставим следующий вопрос видел ли кто-нибудь из вас мистера Бриджмена вчера после полудня? — Он подождал, но ответов не было. — В таком случае у меня есть одно предложение. Когда мы обнаружили на дереве аппаратуру, вы сказали, что Бриджмен намеревался записать крик ру-ру. Это верно?
— Да, — сказал Соломон. — Она прилетает на это дерево каждую ночь.
— Что же, если такая запись сделана, значит, Бриджмен включал свой магнитофон
— Я слышал. Это было перед самым началом грозы, — сообщив Клив. — Я читал в постели при свете фонаря. Были около десяти. Крик раздавался несколько раз, потом в ответ послышался другой, издалека.
— Как, по-вашему, — обратился Кертис-Вейн к охотникам, — нужно ли нам прослушивать эту записи, если, конечно, она существует?
— Мне кажется, лучше этого не делать, — раздался голос Сюзанны Бриджмен.
— Но почему?
— Это… мне это может причинить боль. Он всегда перед записями давал свои пояснения. Называл дату, место, научное наименование птиц. Слушать вновь его голос — я… я Могу не вынести этого.
— Ты можешь и не слушать, — жестко произнес ее сын.
— Если Сюзанна так за себя опасается, — сказал Соломон Госсе, — то, думаю, лучше не включать эту запись
— Но я не вижу… — начал было Вингфилд и остановился. — Ну хорошо. Тебе, Сю, ее и не придется слушать. Ты ведь можешь уйти в свою палатку. — Он повернулся к Кертис-Вейну. — Я пойду и принесу магнитофон.
Мак-Хаффи тут же вмешался.
— Процедурный вопрос, господин председатель! Причастные лица не должны иметь доступ к вещественным уликам.
— О, да ради бога! — воскликнул Вингфилд.
— Здесь, мне кажется, Мак все же прав, — заметил Боб Джонсон.
Кертис-Вейн с совершенно официальным видом спросил у Сюзанны Бриджмен, не предпочтет ли она покинуть их.
— Я, собственно, не знаю… Нет, я остаюсь. Если вы уж так настаиваете,
— сказали она и не сдвинулась с места.
— Раз ты не хочешь, чтобы мы включали эту запись, то у нас, как я считаю, нет на это никакого права, — сказал Соломон Госсе.
— А вот это, — с видимым удовольствием произнес Мак-Хаффи, — уже регулируется законом. Вынужден заметить…
— Мистер Мак-Хаффи, — прервал его Кертис-Вейн, — с законом наше разбирательство ничего общего не имеет. Никаких формальностей в обсуждении не соблюдается. Если миссис Бриджмен не хочет, чтобы мы слушали пленку, то мы, разумеется, этого делать не будем.
— Простите, господин председатель, — с глубоким возмущением произнес Мак-Хаффи, — но это только
— Да слушайте вы эту пленку! — взорвалась Сюзанна. — Какое мне до этого дело! Можете включать!
В итоге Боб Джонсон принес магнитофон и поставил его на стол.
— Гроза могла его испортить, — сказал он, — но снаружи магнитофон не пострадал. Он был немного прикрыт от воды. Кто-нибудь знаком с этой моделью?
— Модель первоклассной, — отозвался доктор Марк. — С таким параболическим микрофоном она возьмет любой шепот и с десяти ярдов. Я никогда не мог позволить себе приобрести такой магнитофон, но разобраться в нем, пожалуй, смогу.
— В таком случае действуйте, Доктор. Удивительно, как возникшее из-за поведения Сюзанны Бриджмен напряжение было снято тем уважением, которое мужчины проявили по отношению к сложному механизму. Даже Клив в своей яростной, или какой уж она там была, замкнутости следил с интересом за подготовкой магнитофона к работе. Вингфилд, чтобы лучше видеть, облокотился на стол. Только Соломон не забыл в этот момент о даме и пересел к ней. Сюзанна не обратила на это внимания.
— Пленка кончилась, — сказал доктор Марк. — Это обнадеживающий признак. Одну минуту, я перемотаю. — Послышались быстрые, невнятные вздохи, сопровождавшие перемотку пленки в обратном направлении. — Готово.
И палатку заполнил громкий, педантичный голос Кейли Бриджмена:
«Новозеландская ночная сова. Известна также под названием „ру-ру“. Десятое января 1977 года 22 часа 12 минут. Буковый лес на плоскогорье мыса Парсона Южные Альпы. По верованиям маори, является предвестником смерти».
Наступила пауза. Пленка спокойно перематывалась с одной катушки на другую.
«Уруу, уруу!»
Зловещий крик ночной птицы прозвучал так резко и пронзительно, будто сова сидела над самой палаткой. Последовал отдаленный отклик. Зов и ответ повторялись с регулярными перерывами и затем прекратились. Обождав еще с полминуты, слушатели зашевелились.
— Очень удачная запись, — сказал доктор Марк. — Чудесное звучание.
«Но ты уверен, дорогой? Ты действительно уверен?»
Голос принадлежал Сюзанне Бриджмен. Все изумленно обернулись к ней. Она вскочила на ноги, кусая зубами побелевшие суставы сжатой руки.
— Нет! — прошептала она. — Нет, нет!
Соломон бросился через стол, но не смог дотянуться до магнитофона, из которого как бы с издевкой над ним самим зазвучал его собственный голос:
«Конечно, уверен, дорогая. В этом нет никаких сомнений. Он свалился в-вниз вместе с м-м-мостом».