Рубеж-Британия
Шрифт:
— Так сопровождайте, — Развожу руками и спешу в холл.
Торопится за мной, явно не успевая. В переходе и холле ни одного гостя, только слуги маячат с подносами, бегая, как угорелые. По стенкам прижимаются, уступая нам дорогу.
— Доброго утро, господин, — здороваются. — Приветствуем, ваше высочество.
Во, как! Все меня знают. Можно уже и не волноваться. Отвечаю всем кивками быстрыми, растерявшись вначале.
Вышел на улицу. Солнышко через густые кроны проклёвывается, птички щебечут — заливаются, ветерок свежий дует с Байкала. Цветами веет
К берегу облагороженному вышел на воду блестящую посмотреть. Отсюда не видно, но вспомнил, как со стороны восхищался, что будто в воздухе остров стоит. А на самом деле на органическом льде. И как так вышло, что Мастер сумел его использовать? Да и сам остров поставить на нос корабля, который, похоже, выполняет роль сваи. Очень интересно разобраться.
Но сейчас привлекает меня вид противоположного берега и немногочисленные прогулочные лодочки с белыми зонтиками, которые катаются вокруг и поодаль Острова. Тихо, мирно, миленько всё смотрится.
Зотов с барышней в одной катается. Девушку не разглядеть, только её рыжую шевелюру видно. Меня увидел, на вёсла налёг и стал спешно удаляться.
Похоже, засмущался офицер. Видимо, всё у него на волоске висит, ещё ухаживает.
Что ж, любви все возрасты покорны. Полно о погибшей семье скорбеть.
Пока стоял, два лакея меня нашли, которых, похоже, штатно прикрепили. Ивета следом подошла с глазами круглыми.
— Какие будут пожелания, ваше высочество? — Прощебетала, на гвардейца низенького поглядывая неодобрительно. — Или распоряжения?
— Узнайте, где Анна Третьякова сейчас, хочу её увидеть.
— Хм, — замялась Ивета. — Насколько мне известно, она на завтраке с её императорским высочеством в малом саду.
— Отлично, ведите!
— Но…
— Ведите, я сказал.
Двинулся с делегацией из четырёх человек. Как дурак, ей Богу. Но раз им так спокойней, решил не разводить скандалов. Я ведь здесь без приглашения. Должны были вытурить ещё вчера.
Через двадцать минут вышли к противоположному берегу наискось, миновав главный дворец. Шли бы в два раза дольше, если бы я не ускорил шаг. Бедный гвардеец из сопровождения запыхался больше остальных. А я бы лучше вообще бегом.
Наткнулся на калитку, за которой густой сад и непроглядные заросли. Вспомнил, что в прошлом году здесь с принцессой Софией и провёл время. Похоже, это её любимое место, куда не суются посторонние. А не суются они потому, что гвардейцы на страже. Вот как сейчас.
Сразу двое высоких молодых офицера в звании поручиков в розовых доломанах с выправкой и бравыми выбритыми начисто лицами стеной передо мной встали. Один прогремел грозно:
— Именем императора сюда не велено пускать!
Должно было отпугнуть, как от осиного гнезда. Этого, вероятно, от меня и ждали. И очень удивились, что на моём лице ничего не изменилось.
— Князь Сабуров Андрей Константинович, — представился, оставляя позади свой «эскорт».
Брови
— Я к Третьяковой Анне, доложите о моём прибытии, — добавил.
— София Николаевна распорядилась не беспокоить, — настаивает офицер, сетуя на приказ принцессы.
— Третьяковой доложите, — упираюсь рогом и я.
Секунд пять длится борьба наших взглядов. А затем офицер просит другого сходить и передать.
Ждать посыльного приходится минут десять. И возвращается он один, молча, доходя до калитки.
— Передала, что не желает вас видеть, Андрей Константинович, — выдал офицер. — Однако рада, что вы вернулись из похода целым.
Твою дивизию! Неужели обиделась?
— Я понял, спасибо, господа, — откланялся, не желая здесь унижаться.
По крайней мере, ей тут хорошо. Нашла себе подругу. Наиграется, вспомнит обо мне. Мне достаточно знать, что у неё всё отлично. Но что–то на душе неспокойно.
— Граф Третьяков на Острове? — Уточняю у Иветы по дороге обратно.
Может хоть с ним удастся поговорить и выяснить, как поживает его дочь.
— Да, но… четыре дня назад они с супругой бесследно исчезли, — выдала камердинер.
И я остановился.
— То есть как? — Спросил с холодеющей грудью.
Смотрит с опаской.
— По этому делу уже ведётся расследование, ваше высочество, — заявляет с заметным волнением. — Все отплывающие отсюда лодки под строгим контролем. На них Третьяковы отмечены не были. Возможно, они отбыли с острова тайно. В таком случае это упущение стражи и коменданта. Но старшая дочь Третьякова уверяет, что они не собирались в путь, напротив, планировали встречи здесь с друзьями. А исчезли они с прогулки прямо белым днём. Уверяю вас, такое впервые на моей службе. Гостей мы оградили от неприятных новостей, но слухи расползаются среди знати быстро. Наша тайная полиция тоже уже подключена к этому делу.
Ну куда без Татищева.
— А где сейчас старшая дочь Третьякова? — Интересуюсь.
— Елизавета Ивановна либо в покоях, либо на прогулке. Это можно выяснить в течение часа. Прислать к вам её?
— Нет. Выясните, где она. Я сам навещу Елизавету.
Пропажа Третьяковых — дело странное и настораживающее. Я бы не придал этому большого значения, если бы не знал Анну. Что греха таить, у моей сестры не всё в порядке с головой. Это не явно выраженно, но некоторые её порывы меня пугали.
Одно утешает. Своего Фиолетового питомца она лишилась задолго до этого происшествия (надеюсь, он не стал диким и бесконтрольным). Вот только как это сказалось на ней? Да, она нашла общий язык с Софией и на удивление с самим императором. Но что она сделала с приёмным отцом и матушкой?
А что если Анна таила обиду на них всё это время?
Как бы не вышло чего дурного. Я и за неё саму переживаю. Хочется верить, что Анна не причастна к этому. И мой долг, как брата, выяснить всё до конца.