Рубеж-Британия

Павлов Игорь Васильевич

От страха трясутся поджилки, и сердце набирает обороты.

Погрузившись ещё метра на два, уже вижу, чем он зацеплен к искусственному основанию острова. Это голубые полупрозрачные нити, толщиной с конский волос. Лишь потому что поблёскивают, сумел разглядеть. Штук семь–восемь внатяжку. Тут и рыбёшка мелкая косяками ходит, то к нему, то от него. Отдельные особи пытаются что–то выцепить. Ха! Вижу теперь в чём дело. Меж больших шипов много мелких, а среди них куски поджаренной рыбы болтаются. Вот они–то

и привлекают другую рыбёшку.

Похоже, оргалид здесь уже какое–то время привязан. Или прицеплен, кто его разберёт.

Вот только куда прицеплен! Вопрос вышел не менее интересный.

Тёмное основание Острова уходит обратным конусом в пучину. Не сложно представить, что продолжение его — именно пирамида, а весь остров — это надстройка на платформе. Если обратить свой взор в сторону Дворца, видно, что под слоем породы, похожей на органический лёд, пустота. Всё действительно держится на корабле, который, похоже, уткнулся носом в дно. И сумел как–то сгенерировать эту самую платформу.

А почему бы и нет? Чудес насмотрелся и наслушался вдоволь. Теперь лепим из того, что имеем.

Погрузился метров на двенадцать и понял, что глубже уже не осилю.

Убедившись, что тел человеческих вокруг твари не плавает, погрёб назад. Несколько рывков, стал выдыхать воздух понемногу и уже ощущать накатывающий спазм. Всё–таки я — не тренированный ныряльщик.

Выплыл из толщи. Не успел сообразить, уцепился кто–то за руку и потянул сильным рывком, помогая выбраться на пирс.

Уже в процессе понял, что сюда целое отделение гвардейцев императора нагрянуло. И один довольно крепкий капитан мне помог.

— Ну что там? — Спросил с нескрываемой иронией, пока я принимаю полотенце от слуги, которое взялось непонятно откуда.

Бляшка втянула свою защитную плёнку назад ещё в воде, когда понял, что меня тащат. Надеюсь, никто странностей не заметил. Лишь подивились моему безрассудству.

— Ничего интересного, господа, — ответил я и стал одеваться.

Быстро же они примчали.

— Товарищ штабс–капитан, вы бы поумерили пыл в поисках Третьяковых, — выдал мне офицер в розовом мундире прямо в лоб.

— А в чём дело, сударь? — Возмутился я.

— Распоряжение главы тайной полиции, — ответил. — Любое происшествие на Императорском острове никак не может касаться меха–гвардейца. Тем более, вы не являетесь их родственниками. Какой у вас интерес?

— А я должен отвечать на ваши вопросы? — Навис над ним, простреливая глазами.

— Нет, прошу прощения, ваше высочество, — быстро перестроился капитан, потупив взгляд.

Похоже, он не сразу сообразил, кто перед ним стоит. Я могу и в озере утопить. А учитывая спящего внизу, офицер может так испугаться, что испустит дух сразу.

— Где Татищев? Мне нужно с ним поговорить, — заявляю.

— Его кабинет

в малом Дворце. Но сейчас он не принимает.

— Ведите, — скомандовал.

Секунды две капитан смотрит на меня ошалело. А затем сглатывает слюнку, сдаваясь.

Теперь моя делегация увеличилась до пятнадцати человек. Такой толпой мы легко распугиваем прогуливающихся гостей, которых после полудня всё больше шныряет по Острову.

По дороге думаю о том, что увидел. Следы на пирсе могут быть и следствием взаимодействия Анны с Фиолетовым. Возможно, она была с родителями, когда они пропали. Могла сдуру похвастаться им своим ручным зверьком…

Кабинет у Татищева оказался не маленький, как у целого генерала. Вместе с тем, коридор его ведомства достаточно тёмный и невзрачный, будто мы в тюрьму попали. Скорее всего, половина помещений у них для допросов и временного задержания.

Постовой, пытавшийся меня остановить, чтобы доложить Татищеву о моём приходе, отлетел к стене вместе со своей саблей. Остальные полицейские, оказавшиеся поблизости, шарахнулись, как от огня.

Когда я ворвался без стука, глава тайной полиции сидел на диване с генералом в розовом мундире, и они распивали вино в дружеской атмосфере.

— Я же сказал, меня не… — начал Татищев, но тут же прикусил язык и подскочил с вытаращенными глазами.

Следом поднялся пузатый, низенький генерал с дикими глазами, синими, что льдины.

— Са…Сабуров?! — Ахнул Татищев, заикаясь.

Надо отдать должное, зубы он себе вставил. Если это не накладка.

— Что вы себе позволяете, штабс–капитан?! — Взъерошился генерал. — Это возмутительная дерзость!

— Это князь Сабуров, — прокомментировал Татищев удручённо, придерживая генерала.

— Это который…

— Он самый, — прервал быстро и ко мне обратился с натянутой улыбкой: — что у вас стряслось, Андрей Константинович?

— Моё почтение, товарищ генерал, — кивнул сперва толстяку и к этому: — Сергей Семёнович, мне нужны подробности расследования в деле о пропаже Третьяковых.

Татищев посмеялся искусственно и нелепо.

— Да собственно, ничего и нет. Пропали за Храмом, говорят, лодочник переправил в Листвянку.

— Вы не похожи на того, кто руководствуется слухами, — возразил я.

— Я вас оставлю, — пробубнил генерал и вышел, прихватив бутылку. Ему никто ничего не ответил.

Дождавшись, когда дверь деликатно прикроет дневальный, стоящий снаружи, Татищев выдал спокойно и уверенно:

— Прошу вас присесть за стол, Андрей Константинович, дело деликатное.

Выполнил просьбу. Он устроился напротив и посмотрел на меня деловито.

— Дело в том, что… — зашептал, подавшись ко мне. — Они теперь в заложниках у неё.

В груди похолодело.

— У кого?