Рубеж-Британия
Шрифт:
— Нет.
— Но всё–таки понял, — прокомментировала и дальше хищно. — Интересно, до того, как лишил меня второй половины или после? Почти убив моего единственного друга. Знаешь, я была в его объятиях, когда пришёл твой зов. Вместе мы почти справились, ценой своих сил, Друг вытащил меня на поверхность, зная, что гибнет.
— Нам пришлось остановить всех.
— Пришлось им, — огрызнулась. — А мне что за дело?
— Из–за этого ты злишься?
— Не скажу.
— А если бы больше не увидела меня? — Произнёс
— И славно, — выдавила и вообще поникла.
— Я знаю, что ты пыталась мне помочь. Знаю, что всё это время была за меня. Так почему же, когда уже нет преград, ты отворачиваешься от своего брата?
Молчит.
— Ань? Мы нужны друг другу.
— Такая вот я тебе и нужна? — Съязвила и взглянула прожигающе.
Замечаю блеск ручейков слёз на щеках.
Начинаю движение к ней. Смотрит с вызовом. Взгляд её дичает с каждым моим шагом всё больше.
— Нужна, когда увидел, что у меня всё хорошо? — Прошептала с укором. — А когда я тебя звала? Столько раз? Когда я… изнемогала без своего брата? Когда злилась за тебя, рвала и метала. Когда в слиянии убивала. Злая, да? А ты?
— Ань, остановись. Всё в прошлом.
Стало страшно за неё, ибо если кто услышит…
— Где ты пропадал, когда был действительно нужен? А? — Выдавила. — Сейчас что надо? Сколько тебя не было? Ты подумал обо мне, уходя в своё плаванье? Хоть весточку написал? Не дождалась. Только чуть не пристрелил, как сбрендившего пса. Что? Совестно теперь. Локти грызи. И пошёл вот отсюда, братец. У меня теперь новая семья, пусть и ненадолго.
Последние несколько шагов сделал с опаской и болью в душе. Дыра внутри прожигается от её колких слов. Присел рядышком. А она руками себя обхватила.
Приобнял её.
Не стала брыкаться. Замерла, дышать перестала. Как перепуганный пойманный зверёк. Совершенно беззащитная, маленькая девочка. Которая давным–давно потеряла себя.
Но хватит.
— Иди ко мне, сестрёнка, — прошептал ей на ухо и поцеловал в лобик.
Подалась в ответ. Прижалась, обхватив ручонками. Стал гладить по волосам, вдыхая вкусный запах парфюма. Заревела, уже не сдерживаясь.
Вроде такая взрослая. Но совсем ещё малышка.
— Эта гадина сказала, что скоро моей зверушке наступит конец, — замямлила сквозь слёзы. — И она об этом лично позаботится.
— Ань, ну это же оргалид, как ни крути. И очень опасный, — толкую ей, как маленькой, поглаживая по шевелюре.
— Это мой друг, — заявляет, отпряв. — Это всё, что у меня есть. И сейчас он очень уязвим. Благодаря тебе, между прочим.
Зашмыгала снова. Но руки не убрала. Смотрит так… глазищами своими светло–карими, прямо в душу.
— Теперь у тебя есть я. Ну чего ревёшь? — Говорю, улыбаясь.
— Да не реву я уже, — бурчит, не отрывая взгляда. — Бесит твоя подружка.
— Она не моя. К тому же и меня стала раздражать, — усмехнулся.
Улыбнулась
— Ногам не холодно? — Спрашиваю участливо.
Кивает, вынимает из воды, подгребая под себя.
Целую её снова. В одну солёную щёку, во вторую.
Прижимается крепко, утыкаясь в грудь. Вздыхает глубоко и с облегчением выдыхает.
Всё, набегалась. Всё, больше не злая.
И теперь мы вместе.
Так и сидим, прижавшись друг к другу. Слушаем доносящуюся со дворца музыку, смех прогуливающихся вдалеке прохожих, всплески воды от слабых волн. Скрип, удары понтонных поплавков друг о друга на волнах.
— Может, хочешь прогуляться? — Интересуюсь спустя время. А то ноги начинают затекать.
Соглашается легко. Становится застенчивой и послушной девочкой. Помогаю надеть туфельки, подняться, держу её крепко, пока сходим с пристани.
А потом она подхватывает меня под локоть, будто мы пара.
— Не хочу показываться на празднике в таком виде, — признаётся, когда выходим на прогулочную дорожку набережной.
Я и сам вижу, что тушь потекла. Но это нисколько её не уродует, скорее даже красит. С другой стороны, зачем кому–то знать, что Анна плакала. Остров переполнится сплетнями очень быстро. Это же приближённая особа его императорского величества.
Пусть они празднуют. А мы…
— А хочешь, я прокачу тебя на мехаре! — Заявляю, затаив дыхание.
От озвученного, похоже, Анна в замешательстве. Но вскоре уже с сиянием и прискоком отвечает:
— А хочу!
Спохватился вдруг, придержав коней. Даже остановился, на что Анна встревоженно на меня взглянула. В глаза ей посмотрел и со всей серьёзностью задал тревоживший меня вопрос:
— Ань, скажи, пожалуйста, Третьяковы целы?
Закатила глаза.
— А ты что подумал? Я их…
— Ань.
— Да всё у них хорошо. Но есть один момент, — замялась.
— Какой? — Насторожился.
— Не знаю, как с ними быть, — выпалила. — Нет, ты не подумай. Они очень счастливы. Но я сглупила. А теперь поздно что–то менять.
— Расскажи.
— Я лучше покажу, но! Сперва покатай, как обещал.
Потянула меня за собой, перехватив за руку.
— Ань, — взвыл я.
— Я тебя к ним отведу, на словах вряд ли поверишь! Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.
— Ты меня пугаешь, — комментирую и иду за ней.
— Обожаю это делать, — призналась и рассмеялась.
На душе отлегло. И ещё легче стало. За руку её держу, как дочку маленькую, и веду по набережной уверенно. Вскоре минуем немногочисленных прогуливающихся гостей. Как только за руку взял, она вообще стесняться перестала. Смотрит на всех уверенно и со счастливой улыбкой. Будто мир и его населяющие люди ей больше не важны.
Потому что к ней вернулся брат.