Рубеж-Британия

Павлов Игорь Васильевич

Глава 9

Сестра

Всю дорогу Анна молчит, словно затаилась. Может, боится болтать на людях. Ведь нам есть что обсудить наедине, чего другие явно не примут и не поймут. А то и на костре сжечь захотят за подобные речи!

На профиль смотрю украдкой. У сестры улыбка до ушей, глаза горят. Я и сам счастлив. Просто счастлив.

Чувствую, когда она тоже посматривает на меня. И это довольно часто. Руку сжимает крепко, будто боится, что расцепимся. Или проверяет, настоящий

ли я, не сон ли.

Когда почти дошли до мехара, я спохватился.

— Тебе нужно переодеться. Если полезешь так, поломаешь каркас, испортишь хорошее платье.

— К чёрту платье, я ещё сделаю, — выпалила Анна и стала раздеваться!

Удержать не получилось, слишком стремительно она избавилась от него без помощи всяких фрейлин.

— А ну отвернись! — Рявкнул я на постового, который охраняет Медведя.

Когда Анна осталась в вульгарном светлом белье, я вспомнил, что она вообще голой ходила по Владивостоку, и её это не смущало. Худенькая, но с вполне выдающимися округлостями, она больше не показалась мне ребёнком. Это женщина.

Сестра смотрит открыто, и даже с вызовом.

А я в очередной раз спохватываюсь и молниеносным движением снимаю свой пиджак, которым накрываю её плечи. Низ ткани доходит ей аж до середины бёдер, прикрывая резинки светлых чулок.

Послушно укутавшись, Анна берёт с земли платье и швыряет ошалелому гвардейцу под ноги.

— Теперь твоя задача охранять его! — Заявляет капризно.

— Да, ваша светлость…

По моей мысленной команде Медведь укладывается, ломая всю маскировку.

— Иди за мной, — говорю Анне.

Взбираюсь первым, помогаю подняться и ей. Руки жилистые у сестры, справляется легко. В кабину устраиваюсь, зову её. Укладывается на меня деловито под моим руководством. Пристёгиваю обоих. Инструктирую.

— Мне страшно, — признаётся она вдруг.

Обнимаю её, охватывая нежно, но крепко.

— Ничего не бойся, — шепчу.

И осознаю своё счастье в полной мере. Теперь мне есть о ком заботиться.

Как только крышка закрывается, заключая нас в мехара, мир вокруг больше не важен.

Руки на ручки. Сознание сливается с интеллектом Медведя. А ощущение горячего тела сестры отходит на второй план.

— Я всё вижу, — ахает сестра, коснувшись моих запястий, через которые и передаётся связь для неё.

— Дыши глубоко, взлетаем, — отвечаю ей, взирая на окружающий вид и окружающие цели.

Понемногу давая тяги, плавно взлетаю, чувствуя, как дрожит её тельце. Как бьётся сердечко. Как раздаются первые слова восторга.

Медведь взмывает над островом. В ночи летать над облаками нет смысла, ничего не поймёшь. А вот над ночными огнями Острова, а затем Иркутска — самое то!

Невысоко, без сильных ускорений. Бережно с моим самым дорогим пассажиром, который всё больше радуется и впечатляется.

А мне отрадно, что сумел её отвлечь и дать испытать нечто новое.

Спустя час лёту, я приземляю нас в Слюдянке в своём Именье, где царит тишина и спокойствие. Анна хочет покататься ещё, но всё должно быть в меру. Особенно первый раз.

— Передохнём, — говорю ей и помогаю слезть на набережную у особняка, где в окнах уже не горит свет. А вокруг царит умиротворение. Трещат сверчки, где–то вдалеке гавкает сипло собака.

— Что это за место? — Спрашивает Анна, осматриваясь.

Передаю мысленно, и Медведь зажигает прожектора. Анна щурится, перевожу на минимальный свет. Так теперь видно лучше. И нас не выдаёт округе.

Чувствую, что сестра полностью мне доверяет, ей просто интересно.

— Наш новый дом, если ты не против, — комментирую — Я купил это Именье ещё в том году. Здесь только экономка хозяйничает. Место тихое и спокойное. Есть сад, всё огорожено. А люди вокруг простые и бесхитростные.

Укутываясь моим пиджаком, Анна окидывает дом в полумраке, и выдаёт капризно:

— Скромное мирское благо. Ты и я — достойны большего.

— Ты хочешь жить во дворце под пристальным взором придворных? — Спрашиваю, пытаясь подвести к тому, что нам при дворе вообще делать нечего. Мы вольны быть где угодно.

В пещере ещё достаточно золота и драгоценных камней, чтобы начать жизнь с чистого листа в любой точке земного шара.

Долг перед Небесной я выполнил. Она меня не удержит своими должностями и задачами.

— Ты никогда не жила среди столичной знати, — констатирую. — Неужели сейчас тебе комфортно в их обществе?

— Это всё, — начинает Анна с циничным выражением на лице и, вздохнув, продолжает более сдержанно. — Спасённые тобой люди, и они должны быть благодарны именно тебе.

С этими словами она разворачивается и идёт к обрыву. Встаёт прямо на самом краю бесстрашно.

— Этот берег, — продолжает с задумчивостью. — Я помню его. Друг вёл сюда настойчиво, уловив твой след.

— Ты о Фиолетовом, — уточняю.

— Имя врагов, как оскорбление, — прокомментировала с укором, не оборачиваясь. — Не зови нас так.

— Ты уже не в слиянии с ним. Привыкай.

— Это не важно. Мы преданы друг другу до конца. Он изначальный, и жил в сознании ещё до прибытия сюда. И он открыл мне глаза. Дал знания, которые я осмыслила не сразу. Многое пришло, когда перебралась сюда. В эту дрянную пресную воду.

— Ты о чём? — Насторожился, и двинулся было за ней.

Но встал в трёх метрах не доходя, когда она вдруг развернулась, впившись в меня неожиданно бешеными глазами.

— Я читала письма нашего настоящего отца, — выдала. — Это даже не письма, а послания. Они о нашей родине, о нём, о его наставлениях.