Рубежник
Шрифт:
– Зажигай, — приказал Косточка, и на галерее быстро стало светлеть. Масло ярко и жарко горит, особенно если пропитать им специальную ветошь. Потому ждать, пока обмотка на зажигательно-осветительной стреле разгорится, нельзя, можно обжечь руку и повредить лук.
– - Делай, как я!
Отвальный шагнул к парапету, одновременно натягивая тетиву и целясь отвесно вниз, в невидимую для большинства дежурных цель. Хлопки спущенных тетив совпали с деревянным треском и тяжёлым ударом под стеной! Кроме моих восьмерых стрелков с луками на северной стене был ещё десяток, они и били “зажигалками”. Били примерно в одно и то же место, ориентируясь по моему подчинённому – у лучников это, как
Рёв сотряс округу и наверняка заставил в холодном поту подскочить тех, кто успел заснуть после сигнала горна. Все Рубежники умеют это делать: мгновенно проснуться, вслушаться в мелодию трубы и тут же уснуть, если тревога их не касается. А у кого бессонница – тем добрый дядя сержант с удовольствием назначит лечение путём рытья ямы для добычи глины, или ещё чего-нибудь в том же духе. Помогает всем – спят после этого как убитые. Но теперь-то и самые уставшие пробудились, и хорошо, если не обделались. Это я про новичков, конечно.
– ДЗАНГ! – Я выстрелил после остальных и взяв хорошее упреждение. Слишком уж долго готовить баллисту к выстрелу, не хотелось тратить снаряд впустую. И даже попал! Что скорее было всё-таки больше везением, чем опытом: дротик, как я и ожидал, начал соскальзывать до того, как тетива пошла. Но просто попасть было мало – судя по тому, что тигр даже не запнулся, буквально двумя прыжками скрывшись во тьме, заточенный лом, на две трети вошедший в спину супер-кошки, ничего жизненно важного ей в организме не повредил.
– Больше не вернётся, – провожая взглядом невидимого мне врага, уверенно констатировал Филин.
– Т-точно? – Сержант десятка “обычных” стрелков опасливо глянул вниз. Там горящие стрелы подожгли выдранные тварью из стены доски опалубки. Ещё парочка огоньков, тусклых на фоне случайно образовавшегося костра, горела чуть дальше – там, где регенерация буквально вытолкнула посторонние предметы из организма магического мутанта. Тёмная Жизнь во всей красе…
– Точно, – старшой прервался, вслушиваясь в далекие “тяфк-тяфк”, и кивнул сам себе. – Будь полосатый один – так и кружил бы, тем более мы его обидели как. А хаски – она такая, отведёт, значит, кормильца своего к другой добыче, попроще. Может, оно конечно, и к заставе другой – но не сюда.
– Х-хорошо, если так, – младший командир стрелков никак не мог прийти в себя. Встреча с нарийцем – она по первому разу оставляет неизгладимые впечатления. Помню, как меня самого трясло после такой, стоило только отключить подавление эмоций через Печать… Пикинеры со щитами из числа дежурных тоже не спешили уходить с галереи – благо, ширина стены позволяла хоть на повозке поверху ездить, и они никому не мешали. В этот раз их помощь не пригодилась. К счастью, потому что с тварью, сумевшей добраться до верха периметра, лично мне воевать совсем не хотелось.
Служба на Рубеже – героизм, это бесспорно. Но героизм не тупой. Не самая надёжная на первый взгляд стена на самом деле была верхом рационализма в фортификационном смысле. Мало того, что в ней использовались в прямом смысле преимущественноподножные материалы (про это я уже говорил), так ещё сама структура постройки делала штурм укрепления для местных противников крайне сложным.
– Баюн говорит, ушли они за горизонт, – посмотрев в сторону вышки, продублировал голосом теперь уже именно мне невидимые в темноте жесты наблюдателя Филин. Сказано это было с ясно слышимым намёком в голосе: “хватит уже тут торчать”.
– Вот бы мне такие глаза! – в сердцах выпалил сержант стрелков прежде, чем я успел отдать приказ. Наконец-то он перестал запинаться.
– В деревнях настойку глазную, поди, уже разливать начали, – неожиданно для меня ответил ему старшой. – Она завсегда поспевает, когда зима излом прошла, да к весне дело повернулось. У нас отрокам её дают, когда тем возраст подходит – стало быть, и на Рубеж скоро привезут, с караванами. Чудесную силу свою потеряет она седмицы за две, что не делай, и способность сквозь темень зрить за валом как отрезает, зато никогда такого не было, чтобы не хватало её кому-то.
Вот те раз, какая интересная инфа. Получается, что ночные дозоры на стенах не такие уж и бессмысленные, если Рубежники, прослужившие до первой весны, уже все в темноте поголовно видят? То-то на складах темнота была: интенданты из ветеранов, им свет точно не нужен был! И мой рапорт по изменению схемы дежурств так и канул под сукном: предложение логичное, но только если не знать о чудо-средстве, добываемом каждую зиму.
Причём, если Устав читать, складывается ощущение, что никакой “настройки” не существует: лампы, которые положено держать зажжёнными во всех помещениях, освещение периметра… Ровно та же ситуация, что с и “живой водой”.
– Возвращаемся в казарму, – всё-таки приказал я. Н-да. Интересно, сколько ещё “всем известно, но об этом не говорят” я не знаю? Может, кроме средства для модификации глаз (а что это ещё может быть?!) есть ещё и другие… ну пусть – стимуляторы? Тогда становится понятно, почему на заставе такой бардак поначалу был: мало того, что все солдаты новички, и большинство сержантов – тоже. Так ведь ещё и параметры личного состава отнюдь не соответствуют привычным для командира заставы и его зама.
– Тащ лейтенант, сержант десятка разведчиков Арн по вашему приказанию…
– Вольно, – разрешил Фомоза и без лишних предисловий подвинул в мою сторону тонкую стопку бумаги: – Запланирован разведрейд. Ознакомьтесь.
Ну ясно, чего-то такого я подспудно и ожидал. Мой десяток не просто так называется “десятком разведчиков”, и до того сидел за периметром как приклеенный только потому, что заменить владеющих ночным зрением отвальных было некем. Зато теперь проблема решена – караван пришёл и, как и обещал Филин, привёз “глазную настойку”. Несколько бочек – это при том, что зелье нужно было закапывать в глаза. Колин спокойно выдал мне пузырёк для экспериментов. Не над собой, конечно, а над Глафирой: курица внезапно вспомнила, что она курица, и начала нести яйца, мгновенно подняв свой статус в десятке. Пришлось по такому случаю дать ей имя – как оказалось, что нельзя выменять на самогон и квалифицированную медпомощь, можно получить за свежее куриное яйцо. И смех, и грех.