Рубиновое сердце
Шрифт:
— Продолжим? — Поинтересовался мастер.
— Секунду! — Иржи поймал за хвостик обрывок мысли. — Сейчас!
— Думай. Фаркаш, нападай!
Пока мастер и Йожеф танцевали с клинками, в голове у Иржи созрел план. «А что если мне просто попробовать поставить защиту? Если сил пока мало?» И он начал плести покрывало из огня и воздуха, завязывая узлы и уплотняя плетение. А потом осторожно втянул то, что получилось, через пальцы в руки до локтя.
— Я готов. — Объявил он.
Мастер встал напротив него, выпустив стену огня. Иржи, замерев, и, слегка растопырив пальцы, ждал, когда пламя мастера подберется ближе. Когда до
— Хорошо! — Теперь Иштван похвалил своего ученика. — Но это — грубая сила. А если вот так?
Из пальца тренера вылетел длинный огненный хлыст, нашел в защите дыру и чувствительно прижег художнику пятую точку.
— Ай! — схватился за подпаленные штаны граф. — Не честно!
— Бой никогда честным не бывает. Есть один победитель, остальные — трупы.
— Спасибо! — Поклонился Иржи.
— Стой и смотри. Это — способы боя.
Из пальцев учителя вылетали огненные дротики и молнии, вокруг тела Измирского закручивалась огненная спираль, немного сдавившая его в объятиях, но сразу отпустившая. Огонь привел в движение воздух, который упругой волной опрокинул Фаркаша вместе с Иржи к стене, чувствительно припечатав спиной. Как только художник отскочил, призрачные языки заплясали вокруг него, постепенно сжимая кольцо.
— Ты видишь, что я делаю? — перекричал мастер буйство стихий.
Иржи кивнул головой и выставил ладонь вперед. Яркое пламя широкой струей прошлось по призрачному кругу, стирая его следы с пола.
Иштван улыбнулся.
— Уже лучше. Урок окончен. Сейчас вам необходимо плотно пообедать и выпить красного вина.
Ученики дружно поклонились. Йожеф, по традиции, занял душ, а Иржи понес деньги.
Мастер положил мешочек на ладонь, сжал ее и… истаял прямо на глазах открывшего рот художника.
— Зачем сегодня вы так долго размахивали руками? — поинтересовался Йожеф.
— Мне прописали новую медитацию. Пойдем обедать!
Иржи вместе с Фаркашем и Ковачем дружно сидели на диване, смотрели телевизор и ели виноград. За окном постепенно смеркалось, укрывая туманами и сумеречным пологом озера, дома и рощи. Иржи посмотрел на часы.
— Пойду немного полежу. — Кивнул он охранникам.
Зайдя в комнату, он повалился на кровать и уставился в потолок. Мысли крутились в голове нескончаемым потоком. «Непонятно, почему эта ведьма так зациклилась на Саминьшах? Почему бы ей не потреблять энергию из других людей? Прицепилась, как клещ к заднице! Если я — потомок Саминьшей и во мне есть стихия огня, значит я… маг? И все Саминьши были магами? Нет, что-то не сходится. Сердец, похищенных ведьмой, было три или два? Я видел два. Одно из них — рубин — принадлежит Карешу. Чье же бьется в черном алмазе? И было ли третье сердце?»
На тумбочке завибрировал коммуникатор. Иржи подхватил его, посмотрел, кто и нажал громкую связь.
— Слушаю тебя, Бернат!
— А мы с Эстер тебя ждем!
— Где, братик?
— В ресторане, за нашим столиком! Приходи быстрее!
— Иду. — Вздохнул Иржи и начал собираться. — Эти влюбленные хотят приобщить к своему счастью весь мир… Тем более, что я — ось вращения.
Когда он вышел в гостиную, охранники тут же отвернулись от телевизора.
— Вы куда-то идете? — Поинтересовался Ковач.
— В
Охранники помялись, но, поразмыслив и поблагодарив Иржи, опять упали на диван.
Фаркаш сказал:
— Там, в ток-шоу Малховского, объявили завтрашнюю тему.
— И?
— «Почему аристократы скрывают свои титулы?»
Граф Измирский, уходя, полуобернулся к охранникам:
— Скажу по секрету, они не хотят платить налоги! — произнес он, прикрывая за собой дверь.
На столике, вместо привычной маленькой лампы, в стилизованном под старину подсвечнике, горели три разноцветные свечи, источая розово-лавандовый запах. Заранее, еще днем, заказав у администратора доставку букета белых роз, Иржи прихватил их по дороге, и теперь пробирался к столику, сжимая в руке перевязанный ленточками душисто-колючий символ любви и верности.
Пока официант бегал за вазой, а потом пристраивал цветы так, чтобы все гости друг друга видели, Иржи сел и с улыбкой посмотрел на счастливого брата и, не менее счастливую, Эстер.
Перед ними в бокалах пенилось шампанское. Услужливый молодой человек тут же наполнил праздничным напитком бокал Иржи.
— Рассказывайте! — он поднял его за узенькую ножку и сквозь тончайший хрусталь посмотрел на свечи, свет от которых тут же разлетелся тысячью разноцветными искорками.
Бернат с любовью смотрел на своего брата: «И все-таки, сколько счастья мне принес этот сорванец, маскирующийся под вдохновлено-утонченного модного художника — аристократа! Но я-то точно знаю, что под этим прекрасным романтическо-изысканным обликом таится настоящее живое пламя и любящее сердце!» И думая так, он даже не предполагал, насколько близок был к истине. Но вслух сказал коротко:
— За тебя, мой самый лучший Иржик!
— За тебя! — присоединилась Эстер, с нежностью глядевшая на него.
— Спасибо! — пожал плечами Измирский-младший и отпил шампанское. — Но мы здесь все же встретились по несколько иному поводу… надеюсь!
— Конечно! — Глаза Берната блестели от счастья, выпитого шампанского и свечей, трепетными огоньками отражающихся в зрачках. — Иржик! Мы с тобой — одна семья. Раньше нас было только двое… двое одиноких, брошенных на произвол судьбы мужчин. Но теперь… все должно измениться! Я хочу, надеюсь, ты тоже, чтобы в наш холостяцкий дом вошла очаровательная госпожа Эстер.
Буквально на секунду он сделал паузу и, не давая никому открыть рот для возражений, продолжил:
— Дорогая Эстер! Я просто молю Вас об одном: будьте моей женой и войдите в наш дом доброй хозяйкой!
Женщина покраснела и из-под ресниц посмотрела на Иржи, словно спрашивая его одобрения.
Тот поставил на стол локоть, подпер рукой щеку и, глядя на обоих, расплылся в улыбке:
— Благословляю, дети мои!
Бернат дал свою руку Эстер. Та скромно вложила в нее свою ладошку. А потом оба протянули свободные руки Иржи. Теперь они сидели, втроем крепко держась друг за друга. Художник приподнял свой огонь и на выдохе послал его по жилам певицы и брата. Они сразу выпрямились, а глаза словно вспыхнули. Живое пламя бежало по их жилам, очищая кровь и души от грусти, страхов и придуманных глупостей, поселяя в сердцах уверенность в прекрасном и светлом будущем.