Рубиновое сердце
Шрифт:
Иржи выпроводил охранников, встал посредине гостиной и призвал свое внутреннее пламя. Оно тут же отозвалось, довольно протягивая свои язычки в пальцы рук и ног, голову, делая четче и объемнее зрение. Художник вытянул руку и внимательно просканировал гостиную. Следов черного огня здесь не было. Таким же образом он прошел по спальне, ванным, лоджии и подсобным помещениям. Потом сделал пламя невидимым для проявленного мира и спокойно вышел из номера, заперев его не только карточкой, но и поставив огненную преграду,
Когда он зашел в апартаменты к Бернату и Эстер, то сначала молча все обошел, поставил защиту, прописав доступ только сидящим здесь людям, а только потом улыбнулся и обнял брата:
— Я так испугался! Думал, с вами что-то произошло!
— Поэтому ты тут бегал, как лунатик?
— Конечно! Ты который день меня поднимаешь, не дав выспаться? С тобой не только лунатиком, а красноглазым вампиром станешь! Госпожа Измирская! — он поцеловал ручку польщенной этим обращением Эстер. — Как спалось? Этот старый греховодник не очень безобразничал? За звездами на небо не лазил? Нет? Значит, незаметно подкралась старость!
Охранники тихо присели на диванчик в прихожей, а Бернат, позвонив в ресторан, заказал завтрак в номер всем сразу.
Эстер, разрумянившись, с тихой любовью смотрела на Иржи, а на нее смотрел Бернат и радовался, что женщина-мечта так по-матерински нежно относится к брату, а не виснет с объятиями на его шее. Иржи, говоря им двоим комплименты, думал о рубине и о том, что Эва начала готовить новый обряд, в котором ему отводится почетная роль нового донора или вечной батарейки.
Когда пришла девушка с тележкой, он сам лично ее встретил и, не пуская на порог, вместе с охранниками забрал завтрак.
— Ты чего чудишь? — поинтересовался Бернат.
— Ты помнишь, о чем еще недавно мы с тобой говорили? Нет? Тогда просто будь аккуратней. А еще лучше, если вы с Эстер прямо сейчас уедете в свадебное путешествие недельки на две. Можно дней на десять. Думаю, к вашему приезду все уже утрясется.
— Все так серьезно?
— Да, братик.
— Тогда уедем вместе!
— От судьбы не убежишь, Бернат. Ее только можно под себя подмять. Либо принять то, что она приготовила.
— Значит, ты решил ввязаться в бой?
— Я — последний в роду, Бернат. И это — мое сражение. На мне всё, так или иначе, закончится.
— Лучше — иначе. Боже, да что за глупости ты говоришь! — Вдруг разозлился Измирский — старший. — Я окружу тебя охраной и ни одна мышь, ни одна муха не проскочит!
Госпожа Эстер, внимательно слушавшая их разговор, не выдержала:
— Иржи, тебе грозит опасность?
— Только быть повергнутым ниц к Вашим ножкам, леди!
Он томно посмотрел ей в глаза. Она покраснела.
— Иржи! Ай-яй-яй!
— Боюсь, боюсь! Леди, извините, но мой брат весьма суров. И если я не
Эстер улыбнулась:
— Мальчики! Вы мне зубки не заговаривайте! Я задала вопрос, но на него мне никто не ответил!
— Я тоже боюсь воровства. Мои эскизы, а тем паче, недописанный холст, стоят весьма приличных денег. Поэтому, дорогая Эстер, я прошу Вас, именно Вас, как менее импульсивного и более непредвзятого члена нашей семьи: возьмите их и уезжайте!
— О, если дело только в этом…
Бернат и Иржи мельком посмотрели друг на друга.
— Конечно! — продолжил словесный хоровод Иржи. — Для меня это безумно важно! Им тоже грозит опасность, которую я не в силах отвести. Я подожду полицию, а завтра — послезавтра приеду к вам. Помнится, вы хотели выбрать маленькое шале? Я уже представляю: заснеженный склон, теплое весеннее солнце, темный горный загар… Он безумно пойдет Вашей коже, прекрасная Эстер! Бернат! Заказывай рейс!
Бернат внимательно посмотрел на младшего брата. Где теперь тот утонченный, немного пьяный художник, промежду интрижками пишущий шедевры? Его маленький Иржик, не державший в руках ничего тяжелее мольберта?
Человек, сидевший перед ним, был собран и взведен, словно оружие, готовое к бою. А этот бой… он не заставит себя ждать.
Бернат взялся за коммуникатор, а Эстер, одарив Иржи улыбкой, ушла в гардеробную, делать вещам ревизию.
Брат, заказав шале и рейс, посмотрел на брата.
— Не спрашивай. Не отвечу. Просто развяжи мне руки, чтобы я не боялся за вас.
— Они такие крутые?
— Нет, Бернат. Они — другие. Ты не поймешь. Это нужно видеть. Картины мои заберите. Сейчас пошлю Ковача упаковать.
— Может тебе оставить охрану?
— Оставь Фаркаша. Мы с ним вместе тренировались. Если сможет, прикроет, а не сможет — удерет.
Бернат неожиданно выбросил вперед правую руку. Но кулак, не дойдя до лица Иржи, словно увяз в какой-то субстанции. Причем, Иржи, не совершая никаких движений, совершенно спокойно смотрел на старшего. Через секунду рука, как ни в чем не бывало, спокойно высвободилась сама.
— Это..?
— Хуже. Поэтому охранники не помогут.
Бернат тогда встал и, подняв брата, крепко его обнял.
— Помни, в нашем мире есть двое любящих тебя людей, готовых ради тебя на все!
— Как ты догадался?
— Она рассказала мне все, в первый же день. Понимаешь, у нас с ней все-таки много общего: мы уважаем друг друга, у нас одинаковые вкусы и интересы, а главное — мы очень любим тебя!
— Знаешь, что я хочу?
— Быть с нами рядом?
— Я хочу, чтобы ваш первенец носил мое имя, Бернат.
— Братишка! Ты просто держись! — Стер нечаянно выкатившуюся из глаза слезу старший Измирский.