Рубиновый маяк дракона
Шрифт:
– Слышь, эльф, не беси меня, а то дам по щам.
– Это рыбная похлебка. – Он кивнул на мою тарелку и миролюбиво усмехнулся: – Ладно, не кипятись, пока ты прихорашивался в нужнике, я распорядился…
– Прихорашивался? Ты в конец офигел?! – не выдержал я и, опомнившись, перешел на гневный полушепот: – Ты хоть представляешь, что я чувствую? Каково мне, когда привычные действия… привычные части тела отсутствуют… Да я… Да ты…
Эльф дружелюбно похлопал меня по плечу.
– Ярро, я верю, что тебе сейчас сложно. Я лишь хотел сказать, что велел седлать коней. Так что путь на другой конец острова
– Коней? Дерьмо!
– Что опять не так? – Эльф приподнял светлую бровь.
– Я никогда не ездил верхом.
Эльф негромко рассмеялся, допил свой компот и поднялся из-за стола.
– Ты можешь вытаскивать из чужой памяти мелкие детали, неужели твои руки не вспомнят, как держать вожжи? Не знаю насчет дроу, но верховая езда – один из обязательных уроков, что дают благородным девицам.
Вороные кони домчали нас до каменного моста, что соединял два холма «китового тела» и был затоплен серым туманом, сквозь который едва просматривались его контуры. Я зябко передернул женскими плечами – хватило мне вчерашних воспоминаний о том, как мы пробирались сквозь эту жуть. Лошади нервно всхрапывали и трясли гривами.
– Сюда. – Из длинной деревянной постройки выскочил паренек лет тринадцати. – Кони по мосту не пройдут. Ведите их сюда.
Он указал рукой вглубь постройки, из которой доносилось нестройное ржание.
– Мы направляемся к Крэйгу, – возразил Анарендил. – А за коней я заплатил…
– И что? – фыркнул мальчишка. – Надо теперь животинок гробить? Они и до середины моста не дойдут, как ведьмы сожрут их души.
– А людей ведьмы, значит, не жрут? – скептически уточнил я.
– Людей нет. Только их души. И только у тех, кто остановится полюбоваться туманом. Мост надо переходить быстро, это все знают.
– Так верхом как раз и будет быстрее.
– У животных души слабые. Их легко оторвать от тела.
– А что, нельзя было мост повыше построить, – не унимался я. – Чтобы безопасно можно было переправляться на ту сторону?
– Вы же к Крэйгу едете – вот у него и спросите. Глядишь, вас и подрядит на строительство.
Пацан тут же схлопотал подзатыльник от подошедшего конюха. Мужчина отправил дерзкого мальчонку разгребать навоз, а сам повторил те же слова, но с большей учтивостью.
Эльф, видимо понявший, что его знатно надули, выдал витиевато-лиричную брань и спешился, вручив вожжи конюху. Мне пришлось сложнее. Хоть он и оказался прав – навыки маиры по управлению живым транспортом проявились должным образом. Но, видимо, я делал все не совсем верно, потому что задница, поясница и бедра нещадно ныли. Я перекинул ногу и мешком повалился с коня, но до брусчатки не долетел.
– Хватит лапать мой зад! – рявкнул я на спасителя вместо благодарности. – Достал уже!
Тот отдернул руки и возвел глаза к небу:
– Uquetima, ukarima.
И, не оглядываясь, он зашагал по мосту. Серая мгла волновалась, скользила по его сапогам, словно принюхивалась, ощупывала. Я поспешил следом. Снова меня охватила тревога, ощущение чужого колючего взгляда холодило кожу. И звук… Знакомый такой.
«Как сказал пацан?
Отдаленная трескотня тысячи стрекоз с каждым моим шагом становилась все отчетливее. Под лопатками зачесалось, будто кончики ледяных игл уже царапают кожу, примеряясь вытащить душу из тела. Я ускорил шаг – усилился и гул.
– Дерьмо! Эльф, погоди!
Когда по щеке мазнуло невидимое стрекозиное крыло, я едва не взвизгнул и ринулся вперед, обогнав эльфа. И только отбежав подальше от проклятого тумана, перевел дух. А этот бледнокожий остроухий гад перешел мост с невозмутимой рожей.
«Вот же… эльф! Это что ж, у меня выходит душа слабая? Да идите вы все…»
Я поскреб спину, почесал шею – никаких игл и стрекоз. А вот кожа под меткой зудела по-настоящему. В который раз я потер пальцем красноватую чешую кобры, что распласталась на ладони, грозно раздувшая капюшон. Конец змеиного хвоста полз вверх по руке и скручивался в три оборота вокруг запястья. Я одернул рукав длинноватой рубашки, и метка скрылась под тканью.
Разговор с эльфом не клеился. Я пребывал в дурном настроении – бесили часто проявляющиеся женские повадки нового тела и воспоминания, которые порой накатывали так внезапно, что сбивали с шага. И самое поганое – чаще всего перед мысленным взором мелькал еще один эльф – Ильсир. Картинка его приторно нежного лица, склоняющегося к Фабиане с очевидным намерением, вызывала у меня приступ тошноты и желание пробить эльфийскому хлыщу по корпусу. Иногда всплывали лица ее родителей и сестры, были еще конюхи, кухарки, служанки, имение, академия, храм. Они вызывали блеклые чувства, оттененные печалью. А вот здоровенный кристалл, испускающий черные искры, вызывал жгучую ненависть. Что конкретно произошло с Фабианой в храме, я уловить не смог, потому что стоило только сосредоточиться на этом воспоминании, как оно улетучивалось под натиском мыслей о голом чешуйчатом мужике. По сравнению с субтильным Ильсиром, в этом втором чувствовалась сила, мощь и власть. Но в целом, они оба меня порядком задолбали.
– Ренди, – обратился я к спутнику, сократив имя до мало-мальски привычного. Эльф не стал возражать, просто махнул рукой. – А у вас тут мужики с чешуей водятся? Ну такие в золоте все, с желтыми, почти змеиными глазами. Фабиана постоянно про него думала.
– Райдонс Пламенный Закат. Он ректор академии магических искусств, где училась маира Сотье. Дракон.
– А-а. Дракон, – кивнул я и снова углубился в свои мысли.
«Сомневаюсь, что дракоша перед всеми студентами голым расхаживает. Что ж, Фабиана, ты выходит с ректором мутила? Но тогда, на кой черт тебе сдался сладкий Ильсир?»
– Разделимся? – неожиданно предложил Ренди.
Я вынырнул из своих-чужих мыслей и увидел перед собой развилку и деревянный указатель. Узкая тропка уходила влево, а надпись на указателе призывала читать книги в местной библиотеке. Слова были перечеркнуты, а ниже поминались рыбьи потроха во всевозможных позах. Видимо, кто-то очень не любил книги. Да мы и сами читать не собирались, но память дроу хранила воспоминания о смотрителе и толстой амбарной книге, в которой следовало записываться на прием к королю пиратов, или кем он там себя считает.