Шрифт:
Все события и персонажи выдуманы,
нереальны и невозможны
Руки даны человеку для того, чтобы он
управлял этим миром. Но человек не
умеет ими пользоваться. Или не хочет.
В жизни Василия Потаскушкина наступила не просто чёрная полоса, а такая непроглядная темень,
В нём неожиданно проснулся дар экстрасенса.
Да, да, именно так. Как только он прикасался к женщине, ей моментально становилось плохо. Очень плохо.
Всё началось с соседки, сорокавосьмилетней тёти Иры. Столкнувшись с ней на лестничной площадке, Василий нечаянно дотронулся до её локтя, отчего тётя Ира замерла, покраснела, запыхтела как паровоз, и неожиданно тоненько заголосила.
Василий перепугался и попытался поддержать женщину, но она оттолкнула его руки и убежала домой так быстро, словно Василий собирался её изнасиловать.
Подсознание упорно предупреждало, что ничего хорошего не будет. И действительно, ничего хорошего в дальнейшем не произошло.
При входе в торговый центр, на крутящихся дверях, Василий столкнулся с молодой женщиной в сером плаще и машинально придержал её руку, чтобы она не врезалась в дверь. Но, как только Василий дотронулся до торопящейся посетительницы, она рванула вперёд и влетела лицом в ускользающую дверь. Её поведение было таким, словно Потаскушкин пронзил женщину электрическим током. Быстро и безжалостно.
Василий замер. А зря. Дверь продолжала вращаться. Люди входили и выходили. И поведение мужчины, безучастно стоявшего над бездыханным телом женщины в то время, когда дверь периодически била её по каблукам красных сапог, вызвало массовое осуждение. Так, словно Потаскушкин сам бил эту несчастную молодую женщину.
Раздались крики о помощи, тело оттащили в сторону и привели в чувство, очень быстро нарисовался дежурный патруль и Потаскушкина заковали в наручники.
Он провёл в отделении полиции около десяти часов. Единственное, что ему помогло, это было удостоверение журналиста местной скандальной газеты «Реальные новости» и его угрозы осветить весь инцидент в крайне невыгодном для правоохранительных органов свете.
Участковая лейтенант по приказу полковника, начальника отделения полиции, быстро смоталась в торговый центр и взяла записи с камер наблюдения.
И действительно, на всех камерах было видно, что гражданин Потаскушкин ничего преступного не совершал. Опрос пострадавшей тоже ничего криминального не выявил. Женщина краснела, путалась в показаниях и абсолютно точно врала.
Зачем она врала, участковая Анна Ивановна, так и не поняла.
– Короче, Потаскушкин, я взяла тебя на заметку, – молоденькая офицер полиции угрожающе постучала маленьким кулачком по бланку объяснения, на котором только что расписался Василий, – ещё парочка таких заявлений, и ты у меня загремишь за развратные действия.
– Разве
– Нет, – простодушно и честно ответила лейтенант.
– Тогда на каком основании Вы меня задерживали вообще?
Женщина в форме напряглась, погоны на плечах немного вздыбились.
– Короче, – Потаскушкин обозлился, – ещё раз будет такая фигня и я подам в суд.
– На кого?
– На всех, – резко ответил Потаскушкин, – на Вас, на полицию, на Вашего начальника. Если изначально не было заявления, то почему меня закрывали в «обезьяннике»?
– Вот, пожалуйста, – лейтенант усмехнулась и приподняла над столом несколько листков, – все свидетели подтвердили, что Вы напали на женщину при входе в торговый центр.
– То есть, я могу подать на них в суд за клевету? Раз камеры показали, что они все лгут.
– Ничего ты не можешь, – Василий заметил, что молодая женщина очень хочет одновременно и нагрубить ему и не попасть на полосы «Реальных новостей», – в следующий раз я испорчу видео с камер наблюдения и будешь сидеть пятнадцать суток за все свои художества. Давай, проваливай, пока я добрая.
Раздосадованный Потаскушкин ещё не догадывался, что всё дело в его правой руке и, встав со стула, решил пропустить вошедшую в эту секунду пожилую майора полиции, работавшую дознавателем. Разумеется, дотронувшись до неё.
Майор повела себя точь-в-точь как соседка. С теми же звуками и покраснениями.
– Что?! – взревела лейтенант, – Ты совсем охренел?! Какого дьявола?!
Пытающийся вжаться в стену Потаскушкин даже забыл, как надо дышать. Он выпучил глаза и с ужасом в душе ожидал расстрела.
– Ой, – майор плюхнулась на стул, ещё горячий после задницы молодого мужика и отдышалась, – ты чего раскричалась?
Этот вопрос, заданный самым будничным тоном, произвёл на лейтенанта отрезвляющее впечатление.
– А… – участковая молча указала пальцем на Василия, и с трудом выдавила, – разве он сейчас к тебе не приставал?
– Ты с ума сошла? – майор встряхнула копной тёмных пушистых волос, очевидно повторив жест забытой молодости, – Я солидная женщина, замужем, кто ко мне может приставать?
Она повернулась к Потаскушкину и оценивающе на него взглянула.
– Вполне приличный молодой человек.
Эти слова для Василия прозвучали так, словно его только что освободили от пожизненного заключения. Мол, ошибочка вышла, ступай восвояси. Но Василий за эти несколько мгновений уже понял, что никакой ошибочки не было – его правая рука предала его самым бесцеремонным образом. Так сильно, что хотелось отсечь её навсегда.