Рука майора Громова
Шрифт:
— Не надо, — махнул рукою Холмин.
— То есть как это не надо? Почему? — уставился на него подбородком Бадмаев.
— Вы опоздали, гражданин начальник. Я нашел «руку майора Громова».
Гундосов подскочил в кресле. Бадмаев, гулко икнув, растерянно заморгал узкими глазами. Полные недоверия голоса обоих слились в один возглас:
— Не может быть! Вы шутите!
— Нисколько. Я раскрыл, вернее, почти раскрыл сегодня тайну «руки». Мне не хватает только некоторых подробностей, — произнес Холмин спокойно.
Ему очень трудно было сохранять спокойствие во время этого разговора, но он всё-таки его сохранил.
— Кто этот бандит? — оправившись от удивления, воскликнул начальник отдела.
— Кто? —
На их восклицания Холмин ответил, тщательно подбирая слова:
— Если вы, граждане, на этом настаиваете, то я вам, конечно, скажу. Но только не сейчас. Ведь сразу вы мне, наверняка, не поверите, Потребуете доказательств и подтверждений моих слов. А это я хотел бы сделать при большем количестве свидетелей. Поэтому прошу вас пригласить сюда несколько ваших работников. Тогда я скажу.
Бадмаев нетерпеливо замотал подбородком.
— Ну, чего тянуть, товарищ агент? Давайте скорее!
— Вызывайте свидетелей! — решительно и настойчиво повторил Холмин.
— А «рука», за это время, не сбежит? — забеспокоился, вдруг, Гундосов.
Холмин посмотрел на энкаведистов, странно улыбаясь.
— Думаю, что нет. «Рука майора Громова» еще не закончила, здесь своего дела.
— Тогда давай, майор! Зови сюда своих руководящих работников. Свистать их наверх, — тоном приказа произнес Гундосов.
Начальник отдела нажал на кнопку звонка, вызывая своего личного секретаря…
Через десять минут в кабинете начальника отдела НКВД собралось восемь, так называемых «руководящих работников». Среди них Холмин видел знакомые физиономии секретаря партийного бюро Кислицкого, нового коменданта, бадмаевского юнца-секретаря, врача Демента, досрочно выпущенного из карцера и своего бывшего следователя — комсомольца с туповатым лицом. Некоторые, запасливо захватившие с собой стулья, уселись на них: остальные стали вдоль степ с двух сторон.
— Так вот, братиш… то есть, товарищи, — заговорил Гундосов, обращаясь к ним. — Наш спецагент Холмин взял на абордаж «руку майора Громова». Нашел ее, значит. Про это он нам сейчас и доложит.
По кабинету прошла волна приглушенного шепота, недоверчивого и удивленного.
— Давайте, товарищ агент! Докладывайте! — кивнул Холмину начальник отдела, садясь на стул справа от Гундосова, шагах в трех от него.
Холмин повернулся к собравшимся, шагнул вперед и остановился. Затаив дыхание, с замершим сердцем, он ждал, что будет дальше, Прошла минута в напряженном молчании и началась вторая.
— Что же вы молчите? Чего ждете? — наконец, раздался чей-то нетерпеливый возглас.
Холмин вздрогнул и невольно втянул голосу в плечи. В третий раз за сегодняшний день ожидал он выстрела «руки». Но его не было и, с трудом переведя дыхание, он начал говорить:
— Граждане работники отдела НКВД! Задание, которое мне поручил ваш начальник, много выполнено. «Рука майора Громова» найдена. Сейчас я вам вкратце расскажу, как произошло раскрытие тайны и приведу необходимые доказательства. Прошу выслушать меня внимательно и не перебивая!.
Он сделал паузу и окинул взглядом собравшихся энкаведистов. С побледневших или покрасневших от возбуждения лиц на него смотрели два десятка любопытных, испуганных и недоверчивых глаз.
— Весь ход расследования дела «руки», — продолжал Холмин, — я здесь излагать не буду. Большинство из вас с ним знакомо, напомню только некоторые подробности и сообщу неизвестные вам. С чего началось дело «руки майора Громова»? Было убито двое сотрудников отдела НКВД и, на груди каждого из них обнаружили угрожающие записки, написанные рукой убийцы. Вы их читали и вероятно помните, что дактилоскопический сектор не нашел на них отпечатков пальцев. Вскоре после этого
Бадмаев отрицательно помотал подбородком.
— Позавчера и их выпустил. Ихние морды уже достаточно поджили.
— Вот и отлично, — сказал Холмин. — Двумя освобожденными больше. Но я продолжу свое, гм… повествование. За полчаса до смерти капитал Якубович сказал мне следующее: «Я знаю, кто «рука майора Громова». Я сразу догадался». При этом, показывая глазами на стол президиума, он предостерегающе добавил: — «Никому ничего не говорите. Особенно им». За столом президиума, в этот момент стояли четверо: вы — начальник отдела, вы — полковник, вы — секретарь партбюро и ныне покойный капитан Шелудяк. Кто-то из четверых что-то знал о «руке», а, может быть, даже являлся ее сообщником.
Опять по кабинету прошла волна сдержанного шепота, но на этот раз, не только удивленного, а и тревожного. Холмин подождал, пока шепот стихнет и заговорил снова:
— Никаких подробностей о «руке» узнать у Якубовича мне не удалось. Спустя полчаса, после моего первого и последнего короткого разговора с ним, он был мертв. Бумага записки, приколотой к его груди, содержала очень вескую улику против капитана Шелудяка: отпечатки его пальцев. Естественно, что все подозрения пали на него. Они усугублялись еще двумя обстоятельствами. Во-первых, капитан Шелудяк, по социальному происхождению из, так называемых, бывших, т. е. сын дьячка, во-вторых, он пытался занять в отделе место майора Бадмаева. Дальнейшие события показали, что подозрения против Шелудяка не соответствуют действительности. Он умер на допросе, а убийства не прекратилась и, всеми вами виденный «призрак» продолжал бродить по отделу. К сожалению, я не читал показаний Шелудяка и еще одного заключенного, — Беларского, — а начальник отдела упорно не желает познакомить меня с содержанием этих, кстати сказать, похищенных «рукой», документов. По-видимому, в них содержалось нечто, не подлежащее оглашению даже мне. Не правда ли, гражданин майор?
— Верно, — подтвердил Бадмаев. — В деле моего бывшего заместителя имеется ряд фактов исключительно внутриотдельского вредительства, а показания Беларского переполнены всякими… неподходящими выражениями по адресу руководящих работников отдела. В обоих этих делах ничего интересного о «руке» нет. Полагаю, что они вам не нужны.
— Теперь, конечно не нужны, — не без иронии согласился с ним Холмин. — Итак, улики против капитана Шелудяка не подтвердились и подозреваемых осталось трое: полковник Гундосов, майор Бадмаев и секретарь партбюро Кислицкий, В отношении первого подозрения отпадали, так как в то время, когда начались убийства, он находился еще в Москве. Второй сам был под угрозой пули «руки», очень боялся ее и, кроме того, казалось невероятным, чтобы он, для расправы с неугодными ему людьми, применил столь необычный в практике НКВД способ, свидетелями которого мы являемся. Таким образом, из подозреваемых остался только один: секретарь партбюро, старший лейтенант Кислицкий…