Руки Геракла
Шрифт:
Среди детей я видел только девочек. Если среди воительниц и были беременные, то они старались на люди не показываться.
Я повсюду видел следы недавнего вторжения – раненые воительницы, хромые, безрукие или безногие; раз вдалеке я увидел погребальный костер, но было ли то погребение павших в бою, я не знал.
А один раз я увидел вдалеке крепкое дерево с тремя повешенными. Мужчины или женщины – издали не поймешь, но возможно, при жизни они были морскими разбойниками.
Мне показалось, что закон против мужчин, как и все законы многих стран, выполняется не слишком строго, поскольку я заметил
Я встретил также на илистом берегу реки обгорелый остов судна, а на досках кое-где еще видны были пиратские символы, так что и судно наверняка было пиратским. Это обрадовало меня – значит, море близко.
Погода была мягкой, так что мне, как опытному путнику, ничего не стоило переночевать под открытым небом. Воды было достаточно, но вот с едой было туго, потому я был голоден как волк.
Первые несколько дней я встречал почти одних только женщин, которые (по крайней мере, они так говорили) выполняли всю тяжелую работу в поле и на охоте. Конечно, женщины и в моей стране, и в других порой занимались таким, но странно было совсем не видеть мужчин. Невежественный странник мог решить, что всех мужчин унесла война. Что, подумал я, вполне могло оказаться правдой.
Вооруженный разъезд остановил меня лишь через несколько дней после того, как я вступил в пределы страны амазонок. И у меня не было «Небесной ладьи», чтобы убежать от них.
Я смотрел в другую сторону, когда пронзительный голос завопил:
– Сюда, девушки! Тут еще один из этой треклятой пиратской банды!
Послышались другие голоса, топот и треск в кустах. И вот уже девять крепких девушек стоят передо мной с оружием наготове.
– Ты права. Я-то думала, мы уже всех переловили, а тут еще один!
Все женщины были молоды, сильны и хорошо вооружены. Все они носили нечто вроде коротких рубах, сандалии, что-то вроде перевязи охватывало правую грудь и плоский участок на месте выжженной левой.
Я грустно смотрел на одногрудых воительниц, на их копья и стрелы. Все они были быстры, вряд ли я смог бы обогнать даже самую медлительную из них. У многих были луки, у каждой – маленький щит в виде полумесяца, покрытого золотой краской, и меч. То, что я сам бросил палицу, не дало им зарубить меня на месте. Я подумал, что оружие я потом верну, а отсутствие его – всего лишь временное неудобство.
Начальница отряда снова рявкнула:
– Еще один пират, чтоб его! Уж мы знаем, как с вашим братом разобраться!
– Надеюсь, госпожа, – заверил я ее. – Но у меня есть сомнения.
Поразмыслив хорошенько, я вряд ли мог винить их за эту ошибку. Если я не пират, то где мое судно? Да и видом я походил, скорее, на пирата, чем на купца. Я не пытался развеять их заблуждения, поскольку они могли не поверить мне, если я расскажу всю правду как есть.
Как и следовало ожидать, я приготовился воспрепятствовать любым попыткам отнять мою жизнь. Думаю, именно моя готовность противостоять их клинкам и заставила их помедлить.
Подняв обе руки, что, как я думал, будет принято за миролюбивый жест, я сказал:
– Я рад буду сдаться вам в плен.
– Да?
– Раз уж я ваш пленник, то вы вроде бы должны накормить меня.
– Да мы тебя повесим прямо на месте! – тут же решила ее помощница. Я так понял, что это случилось с последним пиратом, который попался им и оказал сопротивление.
Они, конечно же, сразу связали мне руки. Я решил, что им будет проще со мной разговаривать, если я буду беспомощен, – увы, они обращали внимание на мои миролюбивые протесты не больше, чем прежде, когда я еще не был связан.
Они посадили меня на спину флегматичного верблюда, которого они использовали как вьючное животное, набросили веревку на сук дерева и накинули мне на шею петлю.
Но когда они погнали животное вперед, результат их разочаровал. Я, конечно, повис, как они того и хотели, но даже слабейшего напряжения моих шейных мышц хватило, чтобы я мог свободно дышать и даже объяснять им, почему они должны свободно пропустить меня через их земли. Женщины не то чтобы слушали меня, но они все же обрезали веревку и свернули ее, готовые снова все повторить, как только прибывшая в тот момент старшая амазонка отдаст приказ.
Пока старшая выслушивала отчет начальницы разъезда, я снова начал беспокоиться о судьбе Аполлона. Но я не знал, разбилась ли его летучая колесница или приземлилась, и где. Возможно, в сотнях миль отсюда.
Мои надежды на возможность призвать «Небесную ладью» окрепли. Меня обрадовала новость, что пираты смогли пристать в нескольких милях отсюда – стало быть, я могу надеяться, что моя маленькая лодочка сможет подойти еще ближе. Как только «Небесная ладья» подойдет ко мне настолько близко, как дух только сможет ее подвести, она затаится здесь и будет ждать, пока дух не найдет меня и не укажет мне путь к спасению. Но я не знал, сколько пройдет времени прежде, чем магическое суденышко сумеет ко мне подойти.
И только сейчас, впервые они меня хорошенько обыскали, но не нашли никакого другого оружия, ни награбленных сокровищ.
Старшая хмыкнула с отвращением, не найдя у меня ничего такого, что можно было бы поставить мне в вину.
– Вы выбрасываете орудия своего ремесла, как только начинает пахнуть жареным. Но тебе это не поможет.
После коротких переговоров между старшими они решили оставить меня в живых, чтобы царица могла меня допросить.
Они еще обсуждали, не надо ли меня связать и тащить за лошадью, но мне эта затея что-то не понравилась, я вцепился в ствол, и оторвать меня не смогли. Меня колотили и били древками копий, рукоятками мечей – но ничто не помогало.
Одна амазонка приготовилась было отрубить мне руки, но старшая приказала:
– Отстань от него! Проще будет доставить его к царице целиком, а не по частям.
От сопротивления меня удерживало отнюдь не то, что меня взяли в плен женщины, я просто не хотел воевать с целым народом. Ведь в этом случае я в конце концов точно проиграю.
После нескольких минут бесполезных усилий оторвать меня от дерева женщины начали потихоньку подумывать, не бог ли я.
У меня создалось впечатление, что мужчин-богов тут любят не больше, чем мужчин-смертных.