Руки, полные бури

-Мэй-

Даже свет Амона померк, по рукам Персефоны скользнул холодок, хотя она не смогла бы сказать, ей показалось или, может, это сила Луизы – её Сеф так и не смогла распознать.

– Ты ошибаешься, – заявил Амон.

Исходящее от него тепло снова заполнило пространство за пластиковым столом, приникло тёплым мёдом к коже. Луиза не стала спорить. Хотя Гадес говорил, её мать была не простой смертной, а предсказательницей, способной заглядывать за завесу даже привычного для богов мира.

Луиза спросила об игрушке Бэтмена, и Амон принялся с воодушевлением

рассказывать. Учитывая, что начал он с ранних комиксов, это грозило затянуться надолго. Анубис, который умел бесцеремонно прервать друга, не появлялся, и Персефона пошла вымыть руки.

Она ощущала промозглую силу Анубиса, хотя вместе с холодом в ней присутствовало тепло, что-то вроде разогретого масла, мирры или бальзамических смесей. Проходя мимо, Персефона застыла и всё-таки аккуратно приоткрыла дверь мужского туалета, Анубис стоял тут же, облокотившись руками на раковину. Он поймал в зеркале отражение Сеф и качнул головой: помощь ему не нужна.

Персефона вымыла руки в женской уборной, проверила телефон, новые сообщения не приходили, и это невольно успокаивало.

Она знала, что Зевс вовсю пытается организовать пантеоны, они ищут Кроноса и разрабатывают планы. Проснувшись, Гадес наверняка присоединится к нему. Амон вроде бы тоже говорил о том, что хочет помочь, но не торопился уходить. Персефона подозревала, не из-за одного Анубиса, но и потому, что совсем не хотел встречаться с ацтеками.

Вернувшись за стол, Персефона в удивлении замерла. Амон и Луиза сидели на своих местах, но в их позах сквозило напряжение. Анубис стоял перед ними, сжав кулаки, и его сила ощущалась как нечто грозное, готовое по команде сорваться вперёд.

На девушку, что застыла рядом со столом, перед Анубисом. Светленькая, в аккуратных тёмных очках. Как раз в тот момент, когда Персефона осторожно подходила, девушка подняла руки, показывая, что у нее мирные намерения.

Сила Анубиса стихла, он уселся на стул, противно проскрипев им по полу, и скрестил руки на груди, всем видом выражая, что ничуть не верит незнакомке.

Персефона скользнула на своё место, Амон радостно кивнул в сторону девушки в очках:

– Знакомься, это Апоп.

Теперь Персефона отлично поняла Анубиса. Она и сама тут же ощутила на кончиках пальцев силу костей и цветов: если Апоп сделает хоть одно лишнее движение, Сеф готова ответить.

– Я не собираюсь вредить. – Голос её звучал негромко, шелестяще. – Пока Кронос не заставит совершать самоубийственные подвиги, я бы хотела лучше узнать мир людей.

– А мы здесь при чем? – проворчал Анубис.

– Я больше никого не знаю.

Она смотрела на Амона, тот выглядел абсолютно растерянным, не знающим, что сказать. Что ж, ввести Амона в ступор – одно это дорогого стоит.

– Эээ, – продолжал мяться он.

Персефона тоже не знала, что сказать. Апоп не выглядела угрожающей, да и если бы она хотела что-то сделать, уже бы успела. Но сама ситуация казалась абсурдной. Неожиданно вмешалась Луиза. Она смотрела на Апоп, прищурившись:

– У тебя

правда нет тайных планов. Но для начала стоит зайти в парикмахерскую. Ты не представляешь, что делать с человеческими волосами.

Амон оживился: это был план, который он мог понять. Анубис мрачно сказал:

– Я вас с ней не оставлю.

– Только не надо звать меня Апоп, – поморщилась гостья. – Мне нравится этот мир. Лучше что-то более соответствующее ему. Не знаю… Эбби?

Амон фыркнул, но сдержался от комментариев, когда Анубис пнул его ногой под столом.

– Хорошо, – вздохнула Персефона. – Я знаю, куда нам надо.

Просто так до парикмахерской они, конечно, не добрались. Не то чтобы Персефона в этом сомневалась, но даже ей идея «а давайте возьмём машину Сета» показалась не очень хорошей. Но она справедливо решила, что разбираться с этим в любом случае Анубису, а не ей. Так что с обречённостью залезла на заднее сиденье вместе с Луизой и Апоп, не проверяя, откликается ли та на имя Эбби.

Амон с Анубисом минут пять спорили по поводу музыки, вспоминая концерты, на которых бывали десятки лет назад.

Когда Апоп повернула голову к Персефоне, та вздохнула:

– Да, они всегда такие.

Наконец в салоне зазвучала «Металлика», и машина наконец-то двинулась.

Кататься по городу Персефона любила. Лондон ей тоже нравился, как Софи она прожила в нём всю жизнь, никуда не выезжая. В полной мере насладиться поездкой не дал не столько трёп Амона, который, кажется, хотел рассказать обо всём, мимо чего они проезжали, сколько манера Анубиса водить. Можно спорить на что угодно, учил его Сет.

Правда, Сет не позволял себе в ответ на ругательства водителя с соседней полосы невозмутимо показывать ему средний палец.

При этом светофоров в городе стояло немерено, так что поездка походила на агрессивные рывки.

Единственным моментом, когда Персефона смогла выдохнуть, оказалась короткая остановка у Гайд-парка. Она сильно подозревала, что припарковался Анубис в неположенном месте, но об этом быстро забылось, когда Амон потащил всех к мороженому, а потом на траву.

Они прошли мимо изящных кустов роз, фонтанов и толпы туристов, ничем не смущавших ворону на мусорке. Она с упорством извлекала бумажный пакет из-под еды. За мороженым оказалась очередь, Амон расстроился и в отместку распугал стаю уток, большинство из которых предпочли не улетать, а убегать, переваливаясь с боку на бок.

Когда добрались до лужайки, земля оказалась прохладной, и Персефона предпочла лавочку. Луиза села рядом с ней, а вот Апоп устроилась между Амоном и Анубисом на траве. Она не снимала тёмные очки, и Персефона решила – это к лучшему. Не стоит людям видеть её странные змеиные глаза.

Солнце пригревало, возможно, Амон постарался. Эбби искренне интересовалась окружающим миром, так что Амон и Анубис наперебой составляли планы, куда стоит пойти и что сделать, смело мешая музеи, клубы и колесо обозрения.