Руки, полные бури
Шрифт:
Сет ощущал, что кровь сочится даже из пор его кожи, а сущность расползается, как старое полотно под пальцами. Он чувствовал Нефтиду и Анубиса, но они ничем не могли помочь, даже призывы Амона как главы пантеона не работали.
Пока не появилась другая сила. Слишком… иная. Холодная и спокойная, как воды Стикса и фиолетовые искры Подземного мира. Кронос наверняка почувствовал, что вмешался его старший сын, связанный с Сетом не меньше Нефтиды.
Когда-то они смешивали кровь, окружённые пустыней, под светом равнодушных звёзд. Они клялись друг другу в верности.
Пока огонь не утих, не выжег яд до конца.
Сет смог вздохнуть, пусть Кронос и пытался убить его, выполняя обещание, но в итоге он жив.
А яд исчез.
14
Они сидят на берегу лениво текущего Стикса. Посейдон в воде по колено, смывает грязь и кровь, насвистывает какую-то мелодию, играет с волнами. Средний брат, но он кажется совсем юным, возможно, даже не совсем понимающим, почему они восстали против отца.
Посейдон меньше всего времени провёл в той пещере. Аид не сомневается, стоит им покинуть Подземный мир, Посейдон тут же исчезнет в неизвестном направлении.
Аид и Зевс сидят на берегу. Уставшие, смывшие следы борьбы, но не желающие играть с водой, как младший.
– Ещё немного, и у нас бы не вышло, – негромко говорит Зевс. – Я почувствовал, как ты хотел одним рывком запечатать врата Тартара.
– У меня бы получилось.
– Ты бы умер при этом. И так потратил кучу сил на создание Подземного мира.
Аид знает это. И всё равно сделал бы то же самое. Он не хотел возвращаться в пещеру, не хотел вечного заточения.
Зевс его опередил. Сам закрыл врата.
– Спасибо, – говорит Аид. Молчит недолго. – Я предложу, чтобы именно ты стал главой пантеона. Кому-то ведь надо управлять.
Короткий удивлённый взгляд Зевса.
– Почему именно мне? Ты старший.
– А ты рождён, чтобы вести за собой.
Зевс хмыкает:
– Посейдону это не понравится.
– Я тебя поддержу. Он смирится.
– Тогда пошли, нечего рассиживаться.
Они едва запечатали врата с Кроносом, но Зевс уже не может сидеть на месте. Он стремится вперёд, к новым свершениям. Первым подскакивает с примятой травы, протягивает руку Аиду.
Как и тогда, в сумрачной пещере, которую Зевс смог
Как и тогда, он принимает руку Зевса.
Больше всего на свете Гадесу хотелось спать. Ночь в Подземном мире выдалась суматошной. Несколько душ умудрились разозлить Цербера: то ли пытались пролезть в мир живых, то ли не в тот момент дёрнули пса за хвост. Пришлось до глубокой ночи разбираться, пока Гадес не махнул рукой и не наказал всех.
Утром, когда они проснулись, Персефона уткнулась ему между лопаток, и мысли вставать отошли на задний план.
– Я должен проверить, как там все, – пробормотал Гадес, выбираясь из-под тёплого одеяла.
– Яда нет, ты бы узнал, если что случилось, – ответила Сеф. – А для плана с Зевсом ещё рано.
Теперь Гадес сидел за столом, пил крепкий кофе без молока и сахара и считал себя одним из самых несчастных богов.
В отличие от собеседников.
Если вчера Сет казался потрёпанным, то сегодня, хорошенько выспавшись, он так и излучал энергию, которой не мешал ранний час. Амон тоже сидел тут же и болтал всё то время, пока не закончился его кофе.
– И кто возглавит богов, пока Зевса нет? Аполлон не может, у него так себе с организаторскими способностями…
– Ты, – перебил Сет.
Амон открыл рот и снова закрыл. Всё-таки сказал:
– Совсем рехнулся?
– Ты Амон-Ра, древний светоносный бог. Что бы ты ни думал, у тебя хватит авторитета. Никто не посмеет возразить.
– Сет, если это извращённая шутка…
– Я не шучу.
Амон смотрел на него ещё несколько секунд. Потом громко выдвинул стул из-за стола и вышел с кухни, крича:
– Инпу! Хватит дрыхнуть! Мне сделали предложение, от которого нельзя отказаться!
Для того чтобы его слова звучали весомее, он еще и стукнул кулаком по двери. Из комнаты показалась растрёпанная голова заспанного Анубиса:
– Что ты орёшь? Утро же…
Амон уже удалился в сторону гостиной, так что если что-то и ответил, то слов никто не услышал. Анубис снова исчез в комнате.
Молча пригубив чашку, Гадес посмотрел на Сета. Они остались на кухне вдвоём, среди витавших ароматов кофе.
Сет много времени проводил среди туарегов, бедуинов и других людей, которые любили пустыню почти так же сильно, как он сам. Эти народы предпочитали неторопливость. Длинные ритуалы гостеприимства и взгляды в знойное марево пустыни. Гадес подозревал, именно они научили этому порывистого Сета. Как и готовить кофе, крепкий, чёрный, вязкий.
Пусть Сет готов хоть сейчас сорваться в бой, он подождёт, пока не закончится кофе.
Весь мир – песок, однажды сказал Гадесу старый туарег. Его голубые глаза, густо подведённые чёрным, смотрели на бога смерти так, будто именно этот человек жил тысячи лет. Весь мир – песок. Время – песок. И мы сами – только песок. В пустыне вечности. В вечной пустыне.