Руки прочь, Эйдан Линч!
Шрифт:
— Кнопка, — спросил я с порога, и даже постучать забыл. — Что с её рукой?
Седые брови лекаря удивлённо подскочили вверх, но он отложил на заваленный бумагами стол чью-то медкарту.
— Простите, молодой человек?
— Николетт Гаро, — исправился я. — У неё забинтованное запястье. Вы проверяли?
— Я лекарь, юноша, — Грасс раздражённо дёрнул щекой. — Маг жизни первого порядка и лечил самих Высших ещё когда вы не родились. Естественно, что я просканировал девушку, и уверяю, кроме выхолощенного резерва, что плачевно сказывается на её самочувствии, других травм и болезней нет.
Вот как…
— Почему её резерв выхолощен? — попробовал я нащупать нить истины с другой стороны.
Тяжко вздохнув, лекарь всё же соизволил мне пояснить:
— Использовала камень переноса в отдалении от плиты, он и напитался за её счёт. Если это всё, то покиньте мой кабинет.
Пришлось уйти, закрыв за собой дверь, и всю дорогу по пути к арене я размышлял над фактами, которые оказались в моих руках.
Так… Никогда не поверю, что Никки могла совершить такую глупость и прыгнуть в институт со случайной точки осколка. Только не она! От этой стопроцентной уверенности неприятно закололо в груди, и даже свежий осенний воздух не смог избавить меня от тягостного ощущения. Что-то случилось там, на Пятом, и явно не очень хорошее. Скверное даже, я бы сказал. Потому что у Никки был камень переноса, да, но использовать его во вред себе она могла лишь для того, чтобы оградиться от более серьёзной опасности. Сбежать, унести ноги от тех, кто хотел ей навредить, даже если это поставит под удар её самочувствие.
Поганое ощущение, когда понимаешь, что виноват в этом ты.
Или… Активировать камень мог кто-то другой, принудительно вернув её в институт.
Над этим следовало поразмыслить. А ещё её запястье не давало мне покоя. Как подступиться, чтобы взглянуть самому? Не знаю, ведь теперь Никки и близко меня к себе не подпустит.
Всё это я обдумывал, огибая семиэтажное здание института, отбрасывающее тень на переплетение мощенных камнем дорожек. Миновал пару фонтанов, рядом с которыми устроились завтракать те немногие, кто любил это делать на свежем воздухе. Меня даже окликнули по имени, кажется, Селвин Харрис — здоровяк с моего курса, но я лишь махнул рукой, даже не замедлив шаг. Если он не может объяснить мне, как заслужить прощение одной очень умной, но очень упрямой девчонки, то мне с ним вести беседу не о чем.
Хелла я обнаружил на арене — огромном полигоне овальной формы. Он натравливал своего огненного элементаля на порядком обгоревшие мишени, а сам замер шагах в десяти позади него, удерживая заклинание контроля и параллельно кастуя усиление. Августа с ним не было, и вспомнив, что оставил его наедине с Никки, неосознанно сжал кулаки. Ещё и цветы ей принёс… Хотел бы я знать, о чём они беседуют, но подслушивать не в моих правилах.
Друг отпустил контроль, едва меня завидел, и его элементаль осыпался на песок арены серым пеплом.
— Она что-нибудь говорила, когда ты её нашёл?
— Да, — Хелл вытер со лба мелкие капли пота и с продолжил с кривой ухмылкой: — В любви мне призналась. А ещё сказала, что я мужчина её мечты, — и добавил, заметив, что в моей ладони заискрилась первая вспышка магии. — Расслабься, это шутка.
— Не смешно, — буркнул, умерив свой пыл.
Он пожал плечами.
— Возможно. Если начистоту, то Гаро не говорила ничего, только цеплялась за меня, будто
Вот ведь… А я надеялся на новые крохи информации.
Но Хелл что-то недоговаривал, и это я понял по странному блеску его глаз.
— И с чего это ты такой довольный?
— С того, что Гаро станет нашим магом поддержки, Линч.
— Бред, — тут же отозвался я. — Она мне отказала.
— Я это предвидел и уверяю, у меня получилось её уговорить.
И он рассказал о статье, которая должна была заинтересовать Никки, и которую я, к своему стыду, не читал. А ведь мог бы и сам донести до девушки эту информацию, но… Вздохнув, я бросил взгляд на здание института. Завтрак заканчивался, нужно привести себя в более менее приемлемый вид и поспешить на лекцию по боевой тактике, которая должна была начаться через тридцать минут, однако что-то вновь кольнуло меня в солнечное сплетение.
Я поспешил в столовую, надеясь не опоздать.
К своему стыду, там я осознал, что понятия не имел, что сейчас любит Никки. Кажется, раньше это были яблоки. Её отец Фред Гаро выращивает несколько сортов на нашем осколке. Ранние, поздние. Зелёные и красные. Даже удивительно, что Кнопке этот фрукт так и не приелся.
Надеюсь, что не приелся, мысленно поправил себя, потому что сейчас я пользовался воспоминаниями пятилетней давности.
Но я выбрал на столе раздачи оладьи с яблоками, добавил к ним кружку ароматного травяного чая и овсянку на молоке. Не забыл и столовые приборы.
Отлично. С этими обнадёживающими мыслями направился в сторону выхода.
— Выносить из столовой нельзя! — донёсся до меня голос незнакомого парнишки, которого распределили сюда для отработки наказания.
— Мне можно, — бросил я не оборачиваясь.
Теперь мой путь вновь лежал в больничное крыло, и тихо отворив дверь, я порадовался, что Августа тут уже не было. Зато не было и Кнопки, но плеск воды дал понять, что она отлучилась в уборную. Может, это и к лучшему, иначе был риск, что этот скромный завтрак она наденет мне на голову.
И оставив поднос на тумбочке рядом с треклятыми розами, я также тихо удалился.
Отец учил меня, что починить можно всё, каким бы ни был причинённый ущерб. Но что, если он ошибался? Что, если есть вещи, разрушив которые, обратно не склеить? И наши отношения уже не спасти?
Нет уж, в это верить я отказываюсь.
Глава 7
Никки
— Никки, у тебя сумка горит! — Анна пнула меня локтем в бок и указала на сумку, которая и правда занялась пламенем. — Опять…
Охнув, я принялась повторять про себя заклинание усмирения, попутно гася огонь своими ладонями. Что из этого сработало — непонятно, но спустя несколько секунд сумка и впрямь перестала полыхать.
Нужно что-то с этим делать! Я не могу контролировать стихию, невесть как оказавшуюся в моих руках, и теперь риску случайного возгорания были подвержены все предметы, с которыми я контактировала.
А ещё моя легенда об освоении иллюзий скоро вполне может треснуть по швам. Для меня и вещей, которых я касалась минуту назад, собственное пламя — так, похоже на щекотку, а если кто-то из друзей вздумает его потрогать, то очень и очень удивится. И с ожогами в больничное крыло отправится.