Рукопись Бога

Рамон Бьедма Хуан

– Если верить справочнику, электропроводники.

– Боюсь, это нам ничего не дает.

Эрнандес была права.

Толкаясь под одним зонтом, священник и его спутница перешли бурный поток и оказались среди бессистемно разбросанных построек. Мастерские, склады, мелкие фабрики, столовая для рабочих. Темные, пустые, покосившиеся, заброшенные сооружения.

Лишенный солнечного света пейзаж казался совершенно безжизненным.

Пройдя модуль из трех складских ангаров, они наткнулись на большое фабричное здание с припаркованным у входа грузовиком. Оказалось, что его кабина закрывает табличку с номером сто тридцать три. Чтобы подойти поближе, Эрнандес

и Альваро пришлось сойти с тротуара и перебраться через лужу глубиной по щиколотку. Во всем здании не горело ни одного окна. Обойдя вокруг, девушка и священник нашли вход в правление. Металлическая дверь подъезда была не заперта, а это было и хорошей, и плохой новостью одновременно.

Они могли войти, но понятия не имели, что ждет их внутри.

Несмотря на пережитые в последние дни ужасы, Альваро чувствовал, что не выдержит еще одного столкновения с тьмой. И все же им оставалось только закрыть зонт, толкнуть застекленную дверь, повернуть колесико зажигалки и войти.

Впрочем, зажигалка не понадобилась: дорогу указывал сочившийся из глубины здания белесый свет.

Пожелтевший листок бумаги, прикрепленный к двери клейкой лентой, сообщал о том, что за ней находится профсоюзный комитет. Тесная комнатушка с убогим шкафом и тремя железными столами соединялась с другой, еще меньшего размера. В ней с трудом помещались стеллаж, стенной шкаф, шаткий стол и стул. С потолка свисало тело Пелайо Абенгосара.

Старик залез на стол, вытянул провод, на котором крепилась электрическая лампочка, сплел из него петлю и накинул на шею. Провод едва не отрезал ему голову.

– Будь здесь Ривен, он сказал бы, что каждый имеет право встречать Новый год, как хочет, – хрипло сказала Эрнандес.

На столе не было никакого предсмертного послания, кроме капель крови.

Альваро осмотрел комнату, пошарил у мертвеца в карманах, но не нашел ни единого намека на причину, по которой несчастный решил свести счеты с жизнью. Ничего, кроме самого обыкновенного бумажника и связки ключей.

На стене, в скромной рамке, висела фотография отца рабочих с Марселино Камачо.

Альваро пытался убедить себя, что отцом Пелайо руководило отчаяние, которое рано или поздно настигает всех борцов за справедливость, или свойственный старикам страх смерти. Но в глубине души он уже знал, как все было на самом деле. Пятый хранитель, единственный из всех, усомнился в праведности своей миссии, попытался выяснить, кому в действительности служил все эти годы, и не смог смириться со страшным открытием.

Один из ключей подошел к дверце шкафа, в котором под грудой старых бумаг был спрятан чемодан.

Что ж, по крайней мере, обезумевший священник не уничтожил его, перед тем как покончить с собой.

Наверное, впавшая в беспамятство монахиня показала своему другу лишь половину правды. Наполовину оставив его в неведении, которое, как известно, порой бывает невыносимо.

9

Ривену не составило труда затеряться на втором этаже библиотеки факультета истории, филологии и географии и дождаться, пока помещение опустеет.

Библиотека размещалась на двух этажах старинной табачной фабрики. На нижнем этаже располагался зал учебной и справочной литературы, в котором дежурил всего один библиотекарь: в обычные дни там редко собиралось больше двух-трех студентов. В рождественские каникулы зал использовали для внеклассных занятий и конференций. Широкая пологая лестница вела на второй этаж, к залу научной литературы и отдельным кабинетам: там не было

недостатка в укромных уголках, чтобы переждать наплыв читателей.

Ривен покинул свое убежище через час после закрытия, когда в библиотеке сделалось пусто и темно, словно в склепе. Если отделение теологии и дворец Сан-Тельмо действительно соединял подземный туннель, вход в него имело смысл искать на первом этаже.

Едва парковщик ступил на лестницу, как из арки, образованной двумя колоннами, на него хлынул поток воды.

Влага, скопившаяся на крыше за почти неделю непрерывного дождя, проникла внутрь и теперь угрожала всей библиотеке. Ривен замер на месте, чтобы не попасть под очередной водопад; струи с потолка лились на полки, стоящие на них книги моментально размокали, словно бисквит в чае. Ривен понял, что, если в ближайшее время никто не поднимет тревогу, ущерб может оказаться непоправимым.

Однако парковщика занимало совсем другое.

Если вода будет растекаться по зданию с такой же скоростью, она быстро затопит первый этаж, а потом доберется и до подвала. Стало быть, медлить нельзя. Ривен сбежал по лестнице, обогнул столы в справочном отделе и почти побежал по коридору, читая надписи на потускневших от времени латунных вывесках. В самом конце огромного зала, над встроенными в стену полками висела табличка с надписью «Теология».

Ривен сразу отыскал люк, открывающий вход в подземелье, но тот был заставлен стеллажами.

Сбросив шинель, парковщик извлек из карманов фонарик, молоток и ломик, купленные в скобяной лавке перед походом в библиотеку. Он принялся снимать книги с полок и складывать их на полу, мешая Блаженного Августина с Кальвином, a «Summa Theologica» [10] с «Der christliche Glaube». [11] За работой он то и дело поглядывал, не стекает ли по лестницам вода.

На то, чтобы освободить полки, ушло около десяти минут.

Покончив с книгами, Ривен при помощи ломика оторвал стеллажи от пола; страшный грохот разносился по всей библиотеке, но бежать на шум было некому.

10

«Сумма теологии» – трактат Фомы Аквинского, не завершен, главный труд философа и богослова, известен изложенными там пятью доказательствами существования Бога. (Примеч. ред.)

11

Полное название «Der christliche Glaube nach den Grunds"atzen der evangelischen Kirche im Zusammenhang dargestellt» («Христианская вера по принципам евангелической церкви в систематическом изложении»). Автор, Фридрих Шлейермахер, родоначальник модернизма в христианском богословии, философ и филолог-романтик. (Примеч. ред.)

Освободив люк, парковщик зацепил крышку ломиком и дернул вверх. Та легко поддалась, подняв в воздух небольшое облачко пыли. Дыра была заделана кирпичами, но, чтобы разрушить кладку, понадобилось несколько ударов молотка.

Стоя на коленях над люком, Ривен поменял молоток на фонарь и разглядел ведущие вниз каменные ступени. Поднявшись на ноги, он надел шинель и распихал по карманам инструменты. Потом еще немного постоял над люком, всматриваясь в темноту.

Поглощенный размышлениями, парковщик не сразу заметил, что первый этаж потихоньку заливает вода.