Рукопись Бога
Шрифт:
Сидя за столом в своем кабинете, под бессмысленное мелькание картинок на экране телевизора с выключенным звуком епископ твердыми, умелыми штрихами рисовал в тетради знаки, значение которых было известно ему одному.
Для Магальянеса рисунки были концептами, идеями, соединяющие их линии – способом установить гармонию.
Инквизиция давно стала для любого школьника синонимом нечеловеческой жестокости и варварства. Интересно, что сказали бы историки, если бы узнали, что эта зловещая организация давно в одиночку противостоит разрушению мира.
Магальянес отложил рисунок и тут же принялся
Пять хранителей книги. Пять глав рукописи. Пять разрушенных городов. Пять Откровений.
Магальянес бросил и второй рисунок. Ненадолго отвлекся, глядя в телевизор, и возобновил игру.
На этот раз линии превратились в запутанные лабиринты без начала и конца.
Где берет начало история Рукописи Бога? Епископ вспомнил слова, которые приписывают старому папе римскому. Иоанн Двадцать Третий полагал, что манускрипт обнаружили где-то на Азорских островах. Но кто его нашел? И, главное, кто его написал? Какую цель преследовал автор? Почему его эра начнется с Откровения в Слове? Неужели это и вправду текст, написанный самим Богом? Пророк предлагал искать ответы в металлических конструкциях Вернера…
В новостях заговорили о чем-то интересном, и Магальянес протянул руку, чтобы прибавить звук, но тут дверь распахнулась.
Директор «Автопорта» Хуан Франсиско Крас вошел без стука и остановился в дверях, потрясенный собственной смелостью.
– Случилось нечто… ужасное.
Даже не взглянув на гостя, епископ понял, что так оно и есть; жестом приказав директору молчать, он сосредоточился на новости, смысл которой был ясен и без звука.
Судя по табличке в углу экрана, действие происходило в клинике Иоанна Крестителя. Камера показывала крытый бассейн. На бортике в ряд лежали маленькие пациенты клиники. Застывшие в неестественных позах. Мертвые. Женщина-врач плакала, отвечая на вопросы репортера. Чиновник из департамента здравоохранения делал какие-то заявления. Еще девять смертей в очередном религиозном учреждении.
Лишь когда прелат поднял глаза на представителя Союза в Севилье, тот решился заговорить.
– Монсеньор, я прошу простить меня за столь бесцеремонное вторжение. – Крас старался держать себя в руках, но выглядел растрепанным и потерянным. – Дело в том…
– Это случилось здесь?
– Да. В камере пыток.
– Идем.
Магальянес взял со стола мобильный телефон и в сопровождении Краса покинул кабинет.
Епископ еще не знал подробностей произошедшего, а его тренированный мозг уже делал выводы. Если владельцы Книги умудрились проникнуть в «Автопорт» и ночлежку, у Союза во всем городе оставалось лишь одно надежное убежище: Кафедральная библиотека.
В коридоре невесть откуда появился темнокожий священник, преданный телохранитель епископа.
Кабинет располагался в архиве, на самом нижнем уровне подземелья. Не дожидаясь лифта, Магальянес поднялся по лестнице на следующий уровень, к темницам и залу аутодафе.
Судя по безмолвной панике в глазах охранника, ошеломляющие вести успели распространиться среди персонала.
Сразу за темницами раскинулось дурнопахнущее мутное озеро, ядовитые испарения которого поднимались до самого сводчатого потолка. Того, кто проходил
Каменные своды открывали проход к новой лестнице, ведущей в камеру пыток. На этом уровне помещались вполне современные комнаты, похожие на операционные. У дверей самой древней из них, своеобразного музея, в котором хранились устаревшие орудия дознания, к процессии присоединился врач в белом халате.
Епископ властным жестом приказал своим спутникам ждать за дверью и вошел в камеру один.
Едва Магальянес успел притворить дверь и зажечь свет, как послышалось пиликанье телефона. Отвечая на звонок, епископ оглядывался по сторонам, оценивая ущерб.
– Да.
– Ваше преосвященство?
– Слушаю.
– Добрый вечер. Говорит Наварро Наварро из архиепископской канцелярии. Извините за беспокойство, но мне стало известно нечто о брате Зеноне Ункаре, что может вас заинтересовать. Вы же сами велели немедленно сообщать, если появится новая информация.
– О чем идет речь?
– Я узнал, что у покойного в Севилье был друг. Органист на пенсии, бывший руководитель хора прихода Святого Варфоломея Артуро Антонио Брачо. Так получилось, что мы с отцом Артуро знакомы, я слышал, как он играет…
– Адрес, – оборвал Магальянес, продолжая осматриваться.
– Сьюдад-Хардин, дом тридцать четыре, второй этаж, квартира двадцать три. Это такое старое здание…
– Сообщите, если еще что-нибудь узнаете.
Сесар Магальянес медленно обходил темницу, разглядывая хорошо знакомые орудия.
Колыбель Иуды.
Тиски.
Железная дева.
Пестик.
Вилка еретика.
Плеть-девятихвостка.
Груши для рта, ануса и влагалища.
Пояс святого Эразма.
Щипцы для сосков.
Железные маски.
И наконец, козлы, древняя как мир машина, оставленная на память о былых временах, из растрескавшегося дерева, ржавого металла и истлевших веревок, однако вполне исправная, чтобы жестоко растерзать беспомощного старика.
Севильский капеллан Тайного Союза, бессильно повисший на веревках, принял пытку и смерть с тем же безразличием, с каким обрекал на пытку и смерть других.
Спокойно разглядывая труп, Сесар Магальянес отметил про себя, что в его уравнении появились новые неизвестные.
4
Лишь припарковавшись во втором ряду и выйдя из машины, Альваро понял, что забыл свою кепку и ноутбук в квартире на улице Вулкана. Там, куда он никогда ни за что не вернется.
В нескольких метрах от дома номер три по улице Темпрадо священник остановился, чтобы разгладить костюм, уже не столь безупречный, как несколько дней назад, и поправить мокрые волосы.
Единственное, чего желал Альваро после того, что случилось прошлой ночью, после страшной смерти Алехи – забиться в какую-нибудь нору, затаиться и обо всем забыть. Но у него еще были дела. Соседка Пелайо Абенгосара сказала, что он подвизается волонтером в монастырском госпитале. Возможно, именно там он найдет пятого хранителя и пятый чемодан. А потом и все остальные чемоданы. И перенесет их в новое укрытие. А потом сможет отдохнуть. Покончить со всем разом.