Рукопись Ченселора
Шрифт:
Питер постоял у края тротуара, пока не исчезло из вида такси. Потом подошел к «Мерседесу» и тщательно осмотрел его, словно изучал предмет, который не видел в течение многих лет. Машина была вымыта, пыль внутри убрана пылесосом, приборная доска протерта, а металлические части просто блестели.
Ченселор вынул из кармана футляр для ключей. Путь по ступенькам до двери показался ему вечностью. На двери была приколота отпечатанная на машинке записка: «Все вышло из-под контроля. Этого больше не случится. И вы меня больше не увидите. Лонгворт».
Ченселор сорвал записку
– Его зовут Алан Лонгворт. Джош кое-что узнал о нем. – Питер прижался лицом к окну, разглядывая «Мерседес», стоявший на улице.
В другом углу комнаты, в кожаном кресле, сидел Энтони Морган. В его худощавой фигуре чувствовалось какое-то необычное напряжение.
– Ты выглядишь чертовски скверно. Много выпил вчера вечером?
– Нет. Просто я мало спал, да и во сне меня кошмары мучили. Впрочем, дело не в этом.
– Нет, но все же ты выпил? – прервал его Морган.
– Я же сказал, нет.
– А Джош в Бостоне?
– Да. В офисе мне сообщили, что он вернется четырехчасовым экспрессом. Мы собирались вечером вместе пообедать.
Морган поднялся из кресла. Очевидно, Питер убедил его, и Тони спросил:
– Почему же тогда ты не вызвал полицию? Почему ты так ведешь себя? Ты ведь видел, как убили человека. У тебя на глазах убили конгрессмена.
– Знаю, знаю. А не хочешь услышать кое-что похуже? Я просто потерял способность мыслить и пробродил почти четыре часа словно в тумане. Даже не помню, где я был.
– А по радио ничего не передавали? О случившемся уже должны были сообщить.
– Я не включал радио.
Энтони подошел к радиоприемнику, включил его, отрегулировав звук на небольшую громкость, и настроился на станцию, которая обычно передавала новости. Затем он направился к Питеру и заставил его отвернуться от окна.
– Послушай! Хорошо, что ты обратился именно ко мне, но все же нужно было вызвать полицию. Почему ты этого не сделал?
– Не знаю, смогу ли я объяснить тебе почему, – с трудом выдавил из себя Ченселор.
– Ну ладно, ладно, – успокоил его Морган.
– Я не имею в виду истерию. К этому приходится привыкать. Речь идет о другом. Я ездил на своей машине в парк в Форт-Трайон. – Питер показал поврежденную ладонь: – Посмотри на мою руку. Отпечатки пальцев, а может быть, и капли крови должны были остаться на рулевом колесе. Трава была влажной, кругом грязь. Посмотри на мои ботинки, на пиджак. В машине непременно должны были остаться следы. Но она чисто вымыта и выглядит так, словно ее только что выкатили из смотрового зала. Я даже не знаю, как она снова оказалась здесь. И эта записка на двери. Она напечатана на моей пишущей машинке, на моей именной бумаге. А я? Даже спустя несколько часов после всего этого безумия я не могу дать отчета в своих действиях.
– Хватит, Питер, – повысил голос Морган, обнимая Ченселора за плечи. – Это не роман, и ты не один из его героев.
Два инспектора уголовного розыска время от времени прерывали рассказ Питера. Старшему из них, с седыми курчавыми волосами, было за пятьдесят, младший же, негр, казался ровесником Ченселора. Оба инспектора были энергичными и опытными профессионалами и наперебой старались успокоить Питера.
Когда Ченселор кончил свой рассказ, старший из инспекторов стал куда-то звонить, а младший завел разговор о романе «Сараево!». Книга ему очень понравилась.
Только когда старший кончил говорить, Ченселор понял, что инспектор-негр старался отвлечь его, чтобы он не очень-то прислушивался. Такой профессионализм пришелся Питеру по душе, и он решил запомнить этот прием.
– Мистер Ченселор, возникло затруднение, – осторожно начал седой инспектор. – Когда мистер Морган позвонил нам, мы послали группу в Форт-Трайон и, стремясь сэкономить время, включили в нее эксперта по судебной медицине. Чтобы преступники не успели замести следы, мы позвонили в участок в Бронксе и попросили выслать полицейский наряд на место происшествия. Каких-либо признаков стрельбы там не обнаружено. Нет и следов на грунте.
Питер с недоверием взглянул на инспектора:
– Это невероятно! Не может этого быть! Я же был там.
– Наши люди самым тщательным образом все осмотрели.
– Значит, недостаточно тщательно. Неужели вы полагаете, что я мог выдумать подобную историю?
– История неплохая, – сказал инспектор-негр, улыбаясь. – Может быть, вы опробуете какой-то литературный материал?
– Подождите, подождите, – вмешался Морган. – Питер такого не сделал бы.
– Конечно, это довольно глупо, – сказал старший из инспекторов, явно неодобрительно покачивая головой. – Ложное сообщение о преступлении карается законом. О любом преступлении, не говоря уже об убийстве.
– Вы с ума сошли! – задыхаясь, проговорил Питер. – Неужели вы считаете, что я лгу? Вы куда-то звоните, принимаете на веру полученные сведения и приходите к выводу, что я – шизик. Какие же вы полицейские инспектора?
– Хорошие, – заявил негр.
– Не думаю. Не думаю, черт возьми! – Ченселор проковылял к телефону. Есть способ разрешить эту проблему. Прошло пять часов, может быть, шесть. – Он набрал номер и бросил в трубку: – Справочная? Дайте телефон канцелярии члена палаты представителей, конгрессмена Уолтера Ролинза.
Он повторил вслух номер, который ему назвали. Энтони Морган одобрительно кивнул, полицейские же наблюдали за происходящим молча.
Ченселор снова набрал номер. Тягостному ожиданию, казалось, не будет конца. Пульс у Питера бился учащенно: хотя он был абсолютно уверен в себе, ему все-таки приходилось убеждать в правдивости своего рассказа двух профессионалов.
Ответил Питеру тихий женский голос, очевидно, принадлежавший южанке.
Ченселор попросил к телефону конгрессмена. Когда он услышал ответ, то снова ощутил острую боль в висках, а в глазах у него потемнело.