Рукопись в кожаном переплете
Шрифт:
— Конкистадоров, то есть людей, которые специально отправлялись в далекие морские путешествия с целью завоевания новых, еще не открытых земель. Большими, хорошо вооруженными отрядами они прибывали из Европы в Америку, истребляли туземное население, грабили его, создавали поселения колонистов и, таким образом, постепенно полностью завоевывали громадные по площади территории для своих королей. А короли толком-то и не знали, где находятся их новые владения, хотя те по своим размерам порой во много раз превышали Испанию или Португалию…
— А скажите, — перебил его нетерпеливый Вовка, — в той старинной
— Конкистадоров, — помог ему Гаррик.
— Ну точно. Слово такое трудное. Про них в ней написано, да?
— Я не успел еще детально ознакомиться с рукописью, — ответил Петр Васильевич, — но кое-какое отношение к конкистадорам она имеет.
— А при чем же здесь тогда Волга? — удивился Витька. — Гаррик говорил: Заволжские горы. Какие в Заволжских горах могут быть конкистадоры?
— Их, конечно, не могло там быть, — поддержал его Петр Васильевич. — Но дело в том, друзья мои, что автор рукописи известным образом связан со знаменитым путешественником и ученым семнадцатого века Адамом Олеарием. Это был неугомонный человек и очень для тех времен отважный путешественник. Да, отважный, потому что в те далекие времена путешествовать было небезопасно. Объездил Олеарий довольно много стран. Путешественника интересовало буквально все: и природа, и нравы народа, его обычаи, уклад жизни, язык, ремесла. Летом тысяча шестьсот тридцать четвертого года побывал Адам Олеарий на Руси; проплыл по всей Волге и оставил очень обстоятельное и интересное описание этого путешествия. Три с лишним века тому назад проплывал он мимо нашего города, мимо Заволжских гор, высаживался во многих местах на берег.
— И вы хотите найти следы его, да? — снова влез в разговор Вовка. — Потому и экспедиция?
— Хорошо бы, конечно, найти, — улыбнулся Петр Васильевич. — Однако это очень и очень нелегко. Триста лет — громадный срок. В Заволжских горах, друзья, много интересного и помимо следов, которые могла оставить экспедиция Адама Олеария. Одни карстовые пещеры чего стоят! Вот мы и хотим отправиться за Волгу, побродить по юрам, побывать в пещерах, ну и… если хотите, поискать какие-то следы далеких дней. Коли у вас есть желание, то можете составить нам компанию.
— Это в экспедицию, что ли? — Витька посмотрел на Гаррика и Ветку.
— Да, — ответил Петр Васильевич. — Пожалуй, нашу группу можно будет назвать научной экспедицией.
— Надо подумать, — солидно сказал Витька. — У нас со временем не густо.
— Серьезная причина, — согласился Петр Васильевич. — Надо, конечно, все обдумать. Работы наша экспедиция будет вести параллельно с восстановлением текста рукописи. Я буду сначала делать так называемый построчный перевод, а потом уже пересказывать вам его содержание. Возможно, что текст рукописи кое в чем поможет нашим поискам.
— Прольет, так сказать, свет, — вставил Гаррик.
— Вот именно… Карст, друзья мои, штука очень интересная. Карстовые пещеры могут тянуться на десятки километров, образуя запутанный лабиринт.
— А чем отличается карст от обычной пещеры? — спросил я.
— Ничем. Просто карстовая пещера — это значит пещера, вымытая грунтовыми водами в податливых, легкорастворимых горных породах. А так как из таких пород иногда состоят громадные
— Значит, здесь не карсты, а карстики, — заметила Ветка.
Петр Васильевич улыбнулся.
— Итак, друзья, по части флибустьеров вы просвещены, по части Адама Олеария и карстообразования тоже. — Он встал и, открыв ящик стола, достал рукопись. — Этот старинный дневник наверняка содержит много интересного. Может, про карсты в нем ничего и не говорится, зато он расскажет нам о седой старине. Из вас никто не знает испанского языка?
Мы смущенно молчали.
— Откуда нам его знать? — ответил за всех Вовка.
— Мало ли откуда. Недавно кто-то объяснился же с одним гражданином на ломаном испанском. Табличку у него в саду воткнул в землю, вроде плакатика.
— Хи-хи-хи! — раздался ехидный смешок Ветки.
Витька грозно посмотрел в сторону дивана, но промолчал.
— Жаль, что никто не владеет испанским. Однако это вполне поправимо. В ходе работы экспедиции ее участники будут, конечно, изучать испанский язык. Как вы думаете, друзья?
— Будем! — радостно выкрикнул Вовка. Витька тут же дернул его за рукав, но тот, против обыкновения, не подчинился. — Будем! Запишите меня, Петр Васильевич, в члены экспедиции.
— Я не возражаю. Но ведь у вас, вероятно, есть свои какие-то планы, общие дела. Надо вам предварительно все обсудить, а тогда уж подумаем и о составе экспедиции. Чтобы одно не мешало другому. Это и к тебе относится, Гаррик. Насколько я знаю, у вас были совместные намерения. Вот и посоветуйтесь, как вам поступить теперь.
— Этот Флибустьер толковый парень, — сказал Витька, когда мы покинули квартиру номер шестнадцать. — С таким можно иметь дело. Вполне. А ты отличился, как всегда, — он ткнул Вовку локтем в бок. — Не утерпел, выскочил: «Будем, будем! Запишите меня первым!» Боялся, как бы не опоздать, да? Эх, ты… Да-а, вот с кем бы податься на Кубу! Язык он знает, бывал там уже, стрелять тоже, наверное, умеет, ружье-то его. Ну да ладно! Присмотримся к нему, а там, может, и поговорим насчет этого.
— Так он и поехал с нами!
— Ему, конечно, сложнее, — согласился Витька. — Мы бы на пароходе спрятались между мешками и поплыли, а ему неудобно будет…
— Зато он эти самые визы может достать, — сказал Вовка. — Он же взрослый.
— Такому дадут…
Мы долго сидели в это утро на днище нашей старой лодки и смотрели на Волгу, на зеленую цепь невысоких гор, которые тянулись вдоль правого берега. Пахло смолеными капами и мокрым песком. В мутноватой воде всплескивала мелкая рыбешка. Маленький прокопченный буксир, тяжело пыхтя, тянул за собой плоты. На плотах стояли домики, сушилось на веревках белье и со звонким лаем бегала кудлатая собачонка. Навстречу плотам шел белый и важный теплоход. Ярким золотом горели начищенные буквы.