Руководство по системной поведенченской психотерапии

Курпатов Андрей Владимирович

Однако несомненный приоритет в формулировке концепта «промежуточной переменной» принадлежит И.М. Сеченову, который уже в «Рефлексах головного мозга» определил ее как «средний член психического рефлекса», называемый им «для краткости» «цельным актом сознательной жизни»⁷¹². И.П. Павлов уточнил и развил это положение И.М. Сеченова на основе теории сигнальных систем [321] ⁷¹³. Иными словами, уже И.П. Павлов не только свободно оперировал «промежуточными переменными» в своей теории, но производил ее дифференцировку на «сигналы» (означаемые) и «сигналы сигналов» (означающие) [322] ⁷¹⁴, то есть с определенной условностью можно сказать: на «стимулы конкретные» и «стимулы абстрактные».

321

«Если наши ощущения и представления, относящиеся к окружающему миру, есть для нас первые сигналы действительности, конкретные сигналы, то речь […] есть

вторые сигналы, сигналы сигналов. Они представляют собой отвлечение от действительности и допускают обобщение, что и составляет наше лишнее, специально человеческое, высшее мышление».

322

«Для животного, – писал И.П. Павлов, – действительность сигнализируется почти исключительно только раздражениями и следами их в больших полушариях, непосредственно приходящими в специальные клетки зрительных, слуховых и других рецепторов организма. Это то, что и мы имеем в себе как впечатления, ощущения и представления от окружающей внешней среды как общеприродной, так и от нашей социальной, исключая слово, слышимое и видимое. Это – первая сигнальная система действительности, общая у нас с животными. Но слово составило вторую, специально нашу, сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не исказить наши отношения к действительности. С другой стороны, именно слово сделало нас людьми, о чем, конечно, здесь подробнее говорить не приходится. Однако не подлежит сомнению, что основные законы, установленные в работе первой сигнальной системы, должны так же управлять и второй, потому что это работа все той же нервной ткани».

Таким образом, конечный вариант хрестоматийной формулы приобретает следующий вид: Ск/а -> ПП -> Р (Sс/а -> O -> R), где С (S) – стимул, ПП (О) – промежуточная переменная, Р(R) – реакция. Необходимость специального определения абстрактного Са(Sa) и конкретного стимулов Ск(Sc) становится здесь очевидной⁷¹⁵. Под конкретным стимулом (Ск) необходимо понимать означаемое (то есть элемент «схемы»). Тогда как под абстрактным стимулом (Са) – означающее, включенное в сеть других означающих и обретающее здесь себя, то есть элементарную аберрацию «картины». При этом необходимо учитывать, что «сигнал» не есть внешнее воздействие, «падающее на чувствующую поверхность», но уже результат работы апперцепции. Поэтому для соблюдения абсолютной точности следовало бы еще более усложнить эту формулу, введя в нее нейтральное по сути внешнее воздействие (ВВ (OI)), падающее на чувствующую поверхность: ВВ -> Ск/а -> ПП -> Р (OI -> Sс/а -> O -> R).

Данная формула не является умозрительной безделушкой, поскольку позволяет четко структурировать психотерапевтический процесс, а главное – уяснить роль «промежуточной переменной». Эта фикция – «промежуточная переменная» – стала своего рода «сливной бочкой» в практике когнитивно-ориентированной психотерапии, и возмущения бихевиористов по этому поводу вполне понятны. Такой же вид формулы (ВВ -> Ск/а -> ПП -> Р) позволяет подтвердить и без того очевидную возможность (однако никак не вытекающую из формулы Э.Ч. Толмана) поведения в отношении поведения [323] ⁷¹⁶, несмотря на проведенное означение стимула – и даже в ряде случаев именно благодаря этому означению. [324]

323

Здесь целесообразно привести суждение Д.Н. Узнадзе: «Когда человек действует под влиянием актуальной потребности, когда его поведение подчиняется силе этой потребности, мы имеем дело с импульсивным поведением. Но человек не всегда уступает этому импульсу, он имеет способности противопоставить себя внешней среде, объективировать свое действие. Это обстоятельство дает ему возможность ускользнуть от принуждения актуального импульса и, следовательно, поставить вопрос о своем будущем поведении: теперь он уже сам должен решить, как поступить. Ситуация такова: субъект переживает, что его поведение отныне зависит от него, от его личности, от его “Я”. Следовательно, какое поведение предпочтительнее для этого “Я”, должно быть заранее обдумано».

324

Прежде чем совершить какое-то действие, человек автоматически обдумывает (аберрации «картины»), совершать это действие или нет, а если совершать, возможность этого «обдумывания» обеспечивается именно фактом означения. Зачастую это обдумывание протекает, если так можно выразиться, в свернутой форме, но случаи, когда его не проводится вовсе, необычайно редки и реализуются лишь в стрессовых ситуациях.

Кроме того, именно эта формула позволяет дифференцировать, с одной стороны, то наличное поведение человека, которое продиктовано относительно изолированной работой «схемы» (ВВ -> Ск -> ПП -> Р), то есть когда задействованы «драйвы»; а с другой стороны, то наличное поведение, которое продиктовано относительно изолированной работой «картины» (ВВ -> Са -> ПП -> Р). Данная дифференцировка позволяет адекватно оценивать целесообразность того или иного психотерапевтического вмешательства. Наконец, именно эта формула дает четкое понимание того, какова адекватная последовательность этого вмешательства: задействовать с этой целью «картину» можно только в том случае, когда означаемое выступает не самостоятельно (неозначенное, или ошибочно означенное), а как означающее.

Теперь встает вопрос о «промежуточной переменной»: что она собой представляет? В самом общем виде – это вся масса психического, однако такого ответа явно не достаточно. Любое означаемое (Ск) «встречается» в психическом с другими означаемыми («схема»), равно как и всякое означающее (Са) «встречается» здесь

с другими означающими («картина»). И означаемые, и означающие сцеплены в структуры динамических стереотипов; от того, в какой динамический стереотип «попал» стимул, зависит и его дальнейшая «судьба». Здесь необходимо учитывать, что то, куда «попадет» тот или иной стимул, процесс далеко не случайный, поскольку он так же обеспечивается соответствующими динамическими стереотипами. Однако попытки построить стройную систему «путей» и «аппаратов» заведомо обречены на неудачу, поскольку система подвижна и осложнена взаимообусловленностью.

Иначе говоря, «включение» стимулом того или иного динамического стереотипа неизбежно влечет за собой изменение работы других динамических стереотипов, последнее приводит к актуализации «элементарных эмоций», само взаимодействие динамических стереотипов дает «эмоции», процессы, протекающие в «картине», производят чувства, которые также оказывают взаимообуславливающее влияние. Все это вместе – «элементарные эмоции», «эмоции» и «чувства» – результируется в виде формирующейся доминанты, которая, сформировавшись, и определяет дальнейшее поведение, усиливая одни и подавляя другие реакции.

При этом и «элементарные эмоции», и «эмоции», и «чувства» не являются безразличными для психического, выступая своего рода сигналами для продолжения деятельности. Отсюда понятно, что сигналы могут быть не только аффекторно опосредованной психической активностью (то есть результатом опосредования внешних воздействий), но и эффектом работы самой системы психического. В этом случае представленная формула обретает следующий вид: ВВ -> Ск/а -> ПП -> Ск/а -> ПП -> Р. Сложность этой цепи может превышать любые мыслимые пределы, и чем более нагромождена «масса психического», тем большее количество промежуточных звеньев в этой цепи оказывается.

Можно даже представить себе такую ситуацию, при которой «вошедшее» (аффекторно опосредованное) внешнее воздействие порождает столь головоломную (в прямом и переносном смысле этого слова) цепь, что «реакция» (то есть некое действие, причинно связанное с рассматриваемым аффекторно опосредованным внешним воздействием), затерявшись, так и не последует, буквально «утонув» в совокупном объеме. [325] С другой стороны, отсутствие реакции может быть вызвано и другими обстоятельствами: например, перегрузкой системы, когда функционирование многих цепей не дает возможности сформироваться достаточно сильной доминанте для завершения реакцией одной из них. Наконец, в цепи могут произойти, условно говоря, некие «замыкания», что приведет в конечном счете к тому, что решения данной психической «задачки» так и не будет найдено.

325

Примеров этому мы найдем достаточное количество в психопатологии. Однако этот же механизм своеобразного «распыления заряда», основанный на «универсальной формуле» «объем – интенсивность» может быть использован и в психотерапии (см. ниже).

Кроме того, необходимо учитывать и сложные отношения между «картиной» и «схемой». Так, очевидно, некое означающее (Са), возбудив «цепную реакцию» в «картине», приведет к изменению положения дел в «схеме», что само по себе окажет некий эффект на «картину», то есть аберрацию ее элементов (ВВ -> Са -> ПП -> Ск -> ПП -> Са -> ПП -> Р). [326] С другой стороны, любое означаемое (Ск) будет или само означено, что вызовет «цепную реакцию» в «картине» (ВВ -> Ск -> Са -> ПП -> Р), или же, вызвав «цепную реакцию» в «схеме», приведет к актуализации других (не соответствующих этому означаемому) означающих, которые сами дадут «цепную реакцию», которая и даст итоговую реакцию (ВВ -> Ск -> ПП -> Са -> ПП -> Р). Оба указанных варианта могут пересекаться и наслаиваться, создавая сложные цепи [327] ⁷¹⁷.

326

Все аспекты, касающиеся речевого поведения, в том числе и апперцепция означающих, будут рассмотрены в соответствующем подразделе.

327

Здесь следует вспомнить положение Л.С. Выготского, озвученное им в дружественной полемике с психоанализом: «Мысль приходится понимать как особую, наново решаемую задачу поведения или ориентировки в новых обстоятельствах. Мышление всегда возникает из затруднения. Там, где все течет легко и ничем не стеснено, еще нет повода для возникновения мысли. Мысль возникает там, где поведение встречает преграду».

Здесь необходимо оговориться, что реакцией (Р) следует считать такое действие (эффект), который завершает цикл, начатый данным внешним воздействием (ВВ). Таким образом, ВВ -> Са/к -> ПП -> Р – есть формула «замкнутого цикла». При этом очевидно, что «замкнутый цикл» не исчерпывает всех процессов, порожденных в психическом неким внешним воздействием (ВВ), поскольку промежуточные звенья цикла могут стать стимулами (Са/к) для начала других цепей, так что в строго логическом смысле внешнее воздействие (ВВ) никогда не завершается реакцией (Р), однако оно перестает быть собой (своим собственным циклом), продолжаясь в своих «потомках». [328] Здесь становится очевидной фиктивность понятия «торможения»: в ряде случаев то, что кажется торможением, есть лишь переход процесса в некое другое качество, или, лучше, в другой процесс. Неслучайно И.М. Сеченов назвал мысль «психическим рефлексом без конца»⁷¹⁸.

328

Самой очевидной аналогией этого процесса является деление амебы, которая не умирает, но перестает быть собой, таким образом, она как бы живет вечно (если не погибнет при других обстоятельствах), однако это уже не ее жизнь.